Краткие вести о скитаниях в северных водах - [45]
/ а часто перемешивают [его] с французским и немецким языками. Этикет полностью основывается на французских правилах.
В "Географии" говорится, что русский язык происходит от славонского (земля в Венгрии), который смешался с греческим.
И мужчины и женщины ездят на лошадях, но женщины, садясь в седло, одну ногу сгибают и кладут поверх седла, а другую свешивают. Однако женщины низшего сословия ездят так же, как мужчины, садясь верхом.
Во время месячных женщины надевают нечто вроде фундоси[337]. Во время беременности набрюшник не носят. При родах садятся на стул, а как только плод выйдет, сейчас же укладываются [в постель] на высокую подушку. Ребенка на руки берут только когда кормят грудью. Обычно младенец лежит в подвешенном ящике, где постлан суконный тюфяк, набитый птичьим пухом. Когда ребенок плачет, [ящик] качают.
В сборнике "Цзяньлун юйчжи цзи" есть стихи об эрбань. В примечании сказано: "Спеленатого новорожденного кладут на доску. Обе его руки связывают мягким ремешком, а [доску] подвешивают между стенками войлочной юрты. Когда [ребенок] плачет, то [эту доску] качают. При переездах ее подвешивают сзади вьюка на верблюде"[338], В старину [у нас это приспособление] называлось ёран [колыбель, зыбка]. В окрестностях Мино называется идзуми, а в восточных провинциях — эдзимэ.
До тех пор, пока [ребенок] не начнет ползать, его всего, от плеч до ног, завертывают в ткань. Когда же младенец начинает ползать, для [него] делается рама высотой до подмышек. Сверху к ней прибивают доску с отверстием в середине. Края отверстия обиваются кожей или материей, набитой ватой, а в нижней части по четырем углам делают приспособление, чтобы [это сооружение] могло поворачиваться вправо и /123/ влево, вперед и назад, куда захочет идти ребенок, [затем] ребенка вставляют через то отверстие в раму, чтобы [он] мог стоять в раме, поддерживаемый [ею] под мышками. Когда ребенок внутри [рамы] передвигает ногами, приспособление катится, [и он] поневоле начинает ходить. Говорят, что благодаря этому [дети] очень быстро приучались ходить. Кроме того, [это приспособление] предохраняет [ребенка] от падений, когда [он] учится ходить в доме с каменным или кирпичным полом.
На детей надевают рубашку в полный рост, а на голову — шапочку из белой материи. А когда [ребенок] научится ходить, [на него] надевают штаны, в которых делается большой вырез, чтобы удобно было отправлять естественные надобности. С двенадцатилетнего возраста и мальчики, и девочки одеваются, как взрослые.
Когда муж идет вместе с женой, [они] обязательно берутся под руку; [верно], люди низшего сословия так не делают. Если идешь в чужой дом, хозяин выходит встречать [гостя]; вместе [с ним] навстречу выходит и жена. Когда гостя приглашают к столу, жена хозяина берет за руку главного гостя и ведет к столу, а второго и третьего гостей берут за руки невестка, дочь и т. д. За столом на главном месте сидит хозяйка. Войдя в дом, гость прежде всего молится будде и после этого здоровается с хозяином. Перед уходом также сначала молятся будде, а потом прощаются с хозяином. Молятся так: складывают щепоткой большой, указательный и средний пальцы и, говоря осподи помилуй, прижимают их колбу, к груди, [затем] к правому плечу и [потом] к левому. Англичане прижимают пальцы ко лбу, груди, к левому плечу, [а потом] к правому.
/124/ Фамилии, имена, обращения
В России, в отличие от нашей страны и Китая, сначала называют имя, а потом фамилию. Отца Адама Лаксмана, который ныне привез потерпевших кораблекрушение, зовут Кирилл Лаксман, [а] старшего брата — Густав Лаксман. Лаксман — это фамилия, а Адам, Кирилл и Густав — имена, Лаксман из поколения в поколение не меняется. Фамилия одинакова только у родственников, а одинаковых имен очень много. Бывает и так, что у отца и сына одинаковое имя, отличают их по обращению: при обращении ко всем людям между именем и фамилией вставляется имя отца, это правило вежливости и почтения при обращении к человеку. Например, отца Адама зовут Кирилл, поэтому, обращаясь к Адаму, говорят: "Адам Кириллович Лаксман".
Особого слова, которое соответствовало бы нашему сама, доно[339] для выражения почтения при обращении к человеку [там] нет. Хотя, обращаясь к особо благородному человеку, говорят осуподзин такой-то.
Прапорщика и выше именуют по их чину. Говорят, что в письмах употребляется много различных обращений, но какие [они], точно неизвестно. При обычном обращении прибавляют лишь имя отца.
[когда обращаются] к мужчинам, к имени отца прибавляют слово "вич", а к женщинам — "уна". Сына нынешнего наследного царевича Павла зовут Александр Павлович, а дочь — /125/ Александрина Павлоуна. В этом заключается различие при обращении к мужчинам и женщинам.
Обычные мужские имена такие: Петр [пэтору], Павло [пауро], Иван, Василий [васирэй], Фёдор [хёдоро], Влас [урасу], Егор [эгоро], Степан [сутэппано], Густав [гусутау], Григорий [гиригорэ], Алексей [арэкисэй], Александр [арэкисандору], Константин [консутантин], Никита, Борисенков [борисёнко][340], Яков [якофу], Данило, Микано [михайло?], а женские: Мария, Анна, Катерина, Елена [
В двенадцатый месяц второго года Тэммэй, в год тигра, старшего брата воды, в 13-й день, в начале часа змеи из бухты Сироко вышел в море корабль "Синсё-мару. Штормом его занесло на Алеутские острова, откуда его капитан Кодаю и матросы совершили путешествие через всю Россию, в Питере были представлены императрице Екатерине II и с ее соизволения отправлены домой, в Японию. Домой добрались только трое. Со слов капитана Кодаю лекарь Куниакира составил эти записки. Кодаю собрал настолько подробные сведения о России, что современный читатель узнает много нового и интересного о России времён Екатерины Великой.
В книге автор рассказывает о непростой службе на судах Морского космического флота, океанских походах, о встречах с интересными людьми. Большой любовью рассказывает о своих родителях-тружениках села – честных и трудолюбивых людях; с грустью вспоминает о своём полуголодном военном детстве; о годах учёбы в военном училище, о начале самостоятельной жизни – службе на судах МКФ, с гордостью пронесших флаг нашей страны через моря и океаны. Автор размышляет о судьбе товарищей-сослуживцев и судьбе нашей Родины.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии `Жизнь замечательных людей`, осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют свою ценность и по сей день. Писавшиеся `для простых людей`, для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Восьмой том «Исторических записок» продолжает перевод труда древнекитайского историка Сыма Цяня (145-87 гг. до н.э.) на русский язык. Том содержит очередные 25 глав последнего раздела памятника — «Ле чжуань» («Жизнеописания») Главы тома вобрали в себя исторические и этнографические факты, сведения по древнекитайской философии, военному делу, медицине. Через драматические повороты личных судеб персонажей Сыма Цянь сумел дать многомерную картину истории Китая VI—II вв. до н.э.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Седьмой том «Исторических записок» продолжает перевод труда древнекитайского историка Сыма Цяня (145—87 гг. до н.э.) на русский язык. Том открывает 5-й и последний раздел памятника — «Ле чжуань» («Жизнеописания»). «Ле чжуань» включает в себя 70 глав биографий более 300 наиболее ярких и значительных фигур Древнего Китая. В книге 25 глав, персонажами которых являются выдающиеся политические деятели, философы, полководцы, поэты. Через драматические повороты личных судеб героев Сыма Цянь сумел дать многомерную картину истории Китая в VI—III вв.
«Исторические записки» древнекитайского историка Сыма Цяня (145-86? гг. до н. э.) — выдающийся памятник китайской историографии. До настоящего времени этот труд остается незаменимым источником разнообразных сведений о древнем Китае. В первый том вошли четыре главы «Основных записей» — первой части книги Сыма Цяня.