Красный сокол - [84]

Глава 15 Засада

При выезде из Барановичей машину застопорили патрули комендантской роты. Проверили документы, предупредили, что лучше напрямик не ехать: в лесах бродят группы недобитых фашистов. Об этом Иван Евграфович слышал почти каждый день с начала продвижения фронта от Березины до Немана, однако «Эмочка» вместе с ним, или только с Димой, благополучно продвигалась по дорогам войны вслед за линией фронта.

Когда миновали очередное село, машину остановил пост заградительного отряда военной милиции: «Дальше нельзя: запретная зона. Необходимо разрешение особоуполномоченного». Вызвали старших офицеров. В сгустившейся темноте Иван Евграфович сразу не признал знакомого чекиста.

— О! Полковник Федоров. Рад встретиться, — первым подал голос Пащенко. — Куда путь держим на ночь глядя?

— А-а, чекисты на путях продвижения народа к победе. Здравствуйте, я — ваша тетя, — полушутя, полусерьезно хмыкнул полковник. — Еду к своим. Надеюсь, пропустите через свою зону без волокиты.

— Пропустить-то пропустим, но безопасность не гарантирую. Сами понимаете — зона. В лесу прячутся звери. Не ровен час наскочить на мину, — точно таким же слогом полузагадочно, полушутейно заговорил чекист. — Если вы не боитесь бродячих собак, похвально. За храбрость не судят.

— Раз зона под вашим колпаком, так в чем дело? Вы даете мне Аусвайзе или пароль? — пытаясь уточнить обстановку, перешел на официальный тон полковник, задетый намеком на трусость при встрече с бродячими немцами.

— Пропуск и пароль вам ни к чему. Зона для вас открыта, — тоже казенным голосом ответил чекист. — Боюсь, вас подставили, товарищ полковник, наши зубры из Беловежской пущи, — осекся вдруг подполковник, споткнувшись на слове, строго засекреченном с началом операции «Березина». — Проваливай. Счастливого пути, — добавил он более проникновенно, осерчав то ли на свою неосведомленность в деталях операции, то ли на тупость полковника, не посвященного в эти детали.

Лес проехали без каких-либо происшествий. Но в конце предполагаемого выхода из лесного массива вышли два красноармейца с пистолет-пулеметом Шпагина и рукой показали: стой, мол, проверка.

Федоров замедлил бег автомобиля, как бы намериваясь остановиться, а сам шепнул ординарцу: «Приготовь пушку».

Стекла в машине были опущены в самом начале темноты, и теперь Дима высунул в окошко кончик ствола своего автомата, снятого с предохранителя.

Приблизившись к патрулям, Иван Евграфович включил дальний свет, ослепил вышедших навстречу солдат. Луч света скользнул в сторону и выхватил из темноты офицера с красной повязкой на рукаве. Машина с ревом набросилась на патруль, отпрянувший в разные стороны. «Не стрелять!» — отчетливо прозвучало в темноте, видимо, от притаившегося офицера под деревом. Когда проскочили заслон, ординарец все-таки выпустил две короткие очереди по верхушкам деревьев; так, больше для души, чем для устрашения.

— Порядок. Пусть знают наших, — похвалил действия ординарца командир. — Как думаешь? Наши или переодетые диверсанты?

— Как будто наши, а там — кто их знает, — отозвался ординарец. Впереди угадывались просветы открытого поля. Но у самой опушки леса машина уперлась в завал. Шофер вырубил свет, чутко прислушиваясь к подозрительной тишине. Ни звука постороннего, ни движения.

Машина остановилась, тихо урча мотором. Что делать? Разбирать завал или искать объезд между деревьев? В машине есть и топор, и пила, и лопата, да нет ясности, за что хвататься.

Вылезая из машины, водитель тихо прошипел подручному:

— Выходи и следи. Чуть что — огонь. Понял?

— Есть, — прошептал ординарец, бесшумно покидая сиденье.

Поправив пакет за пазухой, Федоров выпрямился, все еще держась правой рукой за распахнутую дверцу. За преградой мелькнули силуэты людей. Справа выступил человек: «Не двигаться! Милиция». Рука машинально потянулась к рычагу переключателя света. В лучах прожекторов четко вырисовались люди в гражданском с белыми повязками на рукавах.

Выхватив пистолет, Федоров крикнул вполголоса «Дима, за мной» и, выстрелив наугад по движущимся теням, бросился в лес. Дима понял выстрел командира как сигнал к нападению и открыл огонь веером по завалу, пятясь под прикрытие деревьев. В ответ прозвучали винтовочные выстрелы и призыв все того же голоса с придыханием: «Не стрелять! Взять живым!» Но Дима кучно ударил теперь по голосу и ринулся, как ему показалось, вслед за командиром, зацепился за корягу и потерял ориентир, пытаясь вывернуть на бегу заарканенную ногу. Прямо раздавались приглушенные команды. Слева — топот бегущих людей. Справа — треск и шум дерущихся мужчин.

Прилипнув к земле и прислушиваясь к шорохам. Дима понял: слева — дорога, справа — возня с пойманным зверем, когда медведь, попавший в расставленные сети, уже не страшен, а ловцы помогают друг другу, не суетясь, лучше справиться с добычей. Чувство самосохранения подсказало: не выдавать себя, притихнуть на время. Поэтому незадачливый телохранитель полковника осторожно заполз вглубь кустарника и притаился как заяц в траве, надеясь на его величество случай — авось пронесет.

Через некоторое время шум вокруг поутих и по громкой команде «Шабаш! Все к машине!» стало ясно: дело сделано. Можно не волноваться. Тем более что двое, проходившие мимо, вдруг остановились, спокойно перекидываясь фразами.