Красный сокол - [82]

Лучше всех сработали летчики эскадрильи молодого командира, чем-то напомнившего ему Анатолия Серова, сослуживца по Испании. Назначив его своим ведомым, Иван Евграфович решил проверить его в деле.

Днем они на двух бипланах облетели окрестности одинокого монастыря на взгорье и дважды заходили от излучины реки на условленный объект — полевой аэродром предполагаемого врага. Вечером молодой командир произвел контрольное бомбометание с повторным заходом на цель. Федоров, круживший над объектом где-то выше, опередив бомбардиров на обратном пути, встретил пилотов с нескрываемым восхищением:

— Здорово поработали. Пащевского ко мне. Ага, идет. Поздравляю. Глаз у тебя — первый класс. Как звать-то? Геннадий Анатольевич, говоришь? Достойная смена Анатолию Константиновичу. Браво. Это я тебе говорю, однополчанин героя испанского неба. Понял?

— А кто такой Анатолий Константинович? — осмелился задать праздный вопрос молодой командир, окрыленный похвалой загадочного полковника.

— Как кто? Разве вам в училище не говорили о нем? Какое оканчивал? Когда?

— Чкаловское, в сорок втором.

— А-а, тогда простительно. Не до имен было инструкторам. Анатолий Серов. Был такой летчик-истребитель, комбриг. Погиб при загадочных обстоятельствах, обучая Полину Осипенко полетам вслепую. Но… ближе к делу. Будьте готовы. Ваше командование получит конкретные указания, что и как. Желаю удачи. До встречи, — и полковник, ответственный за воздушную операцию, растворился в темноте на подходе к штабной палатке.

А в это самое время Гитлер вызвал к себе Скорцени с докладом об операции «Волшебный стрелок», проводимой под патронажем гросс-адмирала Канариса.

После августовского путча вождь национал-социалистической партии чувствовал себя неважно, потому недоверчиво уставился покрасневшими глазами на подтянутого, сухощавого диверсанта, соратника по партии. Испытав сокрушительный удар по психике вследствие развала новой «голубой» оборонительной линии по Днепру и получив в придачу августовскую зуботычину в результате покушения, он разуверился в искренней преданности к нему ближайшего окружения и потому сомневался в любых начинаниях военного толка.

В душе он согласился на поражение в войне с могущественной коалицией великих держав. Ему казалось: вся планета окрысилась на его геополитические замыслы во имя мирового порядка под знаменем национал-социалистической партии, и он готов был схватиться за любую соломинку, лишь бы выиграть время для осуществления бредовой идеи любой ценой достойно выйти из кровавой игры, поссорив противников друг с другом и на обломках военного содружества демократических держав удержаться на плаву, заключить, если не коварный, коллаборационистский, то хотя бы — компромисный мир. С этих тактических позиций он все еще верил в изворотливость и способность своих спецслужб.

Выслушав предложение Скорцени заслать отряд диверсантов на базу подполковника Шерхорна и разведать место посадки транспортных самолетов для вызволения окруженной группировки, Гитлер молча посмотрел на Канариса. Руководитель абвера, сохранявший до этого полное спокойствие, оживился:

— Мне кажется, нужно сначала заслать доверенное лицо, убедиться в личности подполковника, встретиться с тайным агентом и условным сигналом доложить мне. При положительном результате можно попытаться эвакуировать хотя бы костяк группировки.

Гитлер взбодрился:

— Я не пожалею сил и средств, чтоб спасти верных сынов отечества. Непосредственно руководить операцией назначаю Скорцени. Майора Фишера, «Макса» этого, за мужество и ценные секретные сведения, разберетесь сами там, представить к награде «Железным крестом». Все. Идите, — устало махнул рукой заметно осунувшийся хозяин «волчьего логова».

Намеченная операция «Волшебный стрелою) набирала темп. Геринг выделил несколько транспортных самолетов. Скорцени заслал своих подчиненных: унтер-офицера СС Пандерса и трех диверсантов из бывших полицаев Белоруссии. Проверка наличия боеспособной части Шерхорна близилась к финишу.

Абвер подключил в подмогу легендарному майору Фишеру под именем «Макс» — Александра Демьянова, кубанского казака, перешедшего по заданию советской разведки линию фронта в начале войны и прошедшего обучение в диверсионной школе в числе пленных, проверенных на благонадежность. Оба они, Вильям Генрихович Фишер и Александр Демьянов были завербованы на Лубянке, успешно внедрились в военную разведку и своей работой на два фронта вошли в доверие как той, так и другой стороны, обманывая даже верховное командование.

В конце октября в расположение «пробирающейся на запад» группировки немцы высадили штабс-врача Ёшке и пилота Вильда, которые доставили инструкцию по приему транспортных самолетов от командующего группой армий «Центр» генерал-полковника Рейнхарда.

Разведчики Белорусского фронта начали готовиться к захвату экипажей самолетов, которые должны были вот-вот приземлиться по плану «Волшебный стрелок». Для подстраховки, на случай сопротивления экипажей, командование фронта задействовало эскадрилью ночных бомбардировщиков капитана Пащевского. Захват самолетов означал конец операции «Березина». В связи с этим разведчики при Верховной ставке решили не подрывать авторитет Демьянова и Абеля, сохранить их в качестве перспективных шпионов на будущее, даже, может быть, послевоенное.