Красный меч: Скрижали небес - [47]

— Мне посоветовал с Вами поговорить наставник Флойд, — я поспешил прикрыться чужой рекомендацией: было очевидно, что Мелвилл не горит желанием тратить на меня свое время. — Мое имя Алекс.

— Наставник Флойд? — удивленно спросил он. — Разве он ведет уроки у юношей?

— Нет, — неловко замялся я, — он спас меня после травмы в тренировочном зале.

— Так это — ты? — Мелвилл повернул голову и посмотрел на меня с интересом. — Что же сразу не сказал?

— Я пришел к Вам за помощью и советом, — вместо ответа произнес я.

— Садись, — Мелвилл указал на единственный свободный стул в комнате, стоящий около его стола. — Я внимательно тебя слушаю.

Я робко присел на краешек стула и встретил тяжелый волевой взгляд Мелвилла. Наверное, наставник, который преподает культивацию и должен смотреть на учеников примерно так.

— Я не могу открыть каналы, — откровенно признался я. — Директор Кевин сказал, что у меня очень мощное Духовное Начало, но мои способности связаны с моим же эмоциональным состоянием, и пробудить я их смогу лишь тогда, когда полюблю этот мир и буду считать его своим домом.

— Мы с ним обсуждали это, — серые глаза изучали меня как бактерию под микроскопом. — А чем Харис является для тебя сейчас?

— Я даже не знаю, — засомневался я, — компьютерной игрой, другой планетой, игрой воображения — чем угодно, но только не домом.

— А как можно хотеть остаться в искусственном мире или компьютерной игре? — Мелвилл впервые улыбнулся и отбарабанил на столе какой-то ударный ритм. — Как можно полюбить игру? Пока Харис для тебя — всего лишь свиток в библиотеке, он не станет твоим домом.

— Я смогу полюбить мир, даже если он заключен в свиток, — твердо сказал я, сжав губы.

— Кевин прав, но не совсем, — произнес Мелвилл после паузы, в течение которой пристально смотрел мне в глаза. — Какой-нибудь Великий Шаман из седой древности, сказал бы, что Харис должен тебя принять и открыть свою силу. Но я — не шаман, и этот мир для меня такой же чужой, как и для тебя, поэтому скажу иначе. — Мелвилл снова замолчал. — Дело не в любви к Харису, это не совсем верная формулировка. Дело в твоем восприятии этого мира. Ты не можешь увидеть энергетические поля, потому что не веришь в их реальность. Как не веришь и в реальность самого Хариса. А взаимодействие твоего сознания с Силой — очень сложный процесс, и я не думаю, что его смогли бы детально описать даже самые лучшие и информированные ученые.

— Значит, я должен поверить, что мир — настоящий? — уточнил я. — Поверить и стать в нем своим?

— Духовное Начало — это основа, которая позволяет использовать Силу, но ты должен верить в эту возможность. Я говорю не о вере в абстрактных богов, дарующих силу, или в технологии, меняющие мир, я имею ввиду ощущение того, что ты являешься частью Хариса, что ты до мозга костей принадлежишь этому миру, и он твой без остатка, со всеми его загадками, недосказанностями и необъяснимой пока магией Силы.

— И что мне нужно делать для того, чтобы это случилось? — спросил я напрямик.

— Все произойдет само собой, поверь мне, — Мелвилл грустно улыбнулся, — я сам прошел через это много лет назад.

— И вы его любите? — задал вопрос я, понимая, что вторгаюсь в личное пространство наставника.

Мелвилл смотрел на меня слегка прищурившись, его лоб прорезала вертикальная складка, а на скулах играли желваки. Мой бестактный вопрос выбил его из колеи, и он боролся с собой, чтобы не вспылить или не закончить разговор неподобающим для наставника образом.

— Отсюда нет выхода, Алекс, — справившись с эмоциями, холодно произнес Мелвилл. — И у тебя нет выхода, ты примешь и полюбишь Харис.

— И что тебе сказал Мелвилл? — спросил Энди, прячась в маленьком пятнышке тени у самой кромки воды.

— Возлюби Харис всем сердцем своим, и душою твоею, и всем разумением твоим[61], — смиренно молвил я, склонив голову.

— Все настолько пафосно и серьезно? — уточнил Энди. — Без этого Возвышению не бывать?

— Пафоса я добавил, но суть все та же, — я с тоской посмотрел на спокойную озерную гладь. — Если бы ты знал, как мне хочется оказаться дома!

— Ты не одинок в этом желании, — с иронией сказал Энди, — но чем больше будешь убиваться по дому, тем худшим местом будет казаться Харис.

— Казаться? — я не поверил своим ушам. — Ты сказал: «Казаться»? Этот мир — дерьмо узгуна, пустыня Мохаве[62] по сравнению с ним — рай небесный!

— Крупье уже сдал карты, и все что ты можешь — попытаться выиграть с этой комбинацией на руках[63], — пожал плечами Энди. — Я не хочу прожить жизнь в слезах и печали по дому, который уже не вернуть. Это было счастливое время, и оно навсегда останется в моей памяти, но убиваться по нему я не буду. И тебе не советую.

— Я в тупике, напарник! — меня захлестывало отчаяние. — Я ненавижу этот мир и скучаю по Земле, врагов здесь становится все больше, моя «избранность» лишь вредит мне, зачем я нужен Харису?

— Быть может, мы и не нужны ему вовсе, — предположил Энди. — Просто работает какой-то недоступный нашему пониманию механизм переноса сознания, который забыли отключить.

— Мы живем как в тюрьме, от нас скрывают элементарную информацию, — уже в который раз я рванул цепочку на шее, но только ободрал себе шею. — Я не понимаю ради чего должен избрать Путь, какова цель?