Красный цветок - [16]

Услышав подозрительный шорох, я поспешила скрыться за одним из толстых стволов платана.

К фонтану спешили двое: прелестная женщина и юноша удивительной красоты. Можно подумать, что, создавая его, боги специально смешали лунные свет Сиа с густой тенью и соткали воздушную плоть. Сказочная лучезарная принцесса, переодевшись в мужское платье, не могла выглядеть прелестней. Тонкая кожа смотрелась особенно белой, в контрасте с чернотой волос и краснотой губ. Рот чуткий, чувственный и капризный, невольно притягивал взгляд. Блестящие волосы волнами обрамляли тонкое чеканное лицо, подобно дорогой рамке. Большие, глубокие ясные глаза, затененными изогнутыми длинными ресницами с первого взгляда казались темным. И лишь при пристальном рассмотрении оказывалось, что радужная оболочка вовсе не черная, как час восхода первой из лун, а темно-зелёная.

Что-то в выражении лица, в движениях изящного тела, которому по прихоти природы не суждено было стать широким и массивным, заставляло меня смотреть на юношу снова и снова. Улавливало душу, как бабочку — силок. Затягивало, будто в большую воронку.

Женщина осторожно присела на край бассейна. Широкие атласные юбки выглядели нереальным продолжением причудливого нагромождения мрамора. Драгоценности блестели, сверкали и переливались так, словно звезды стряхнули серебреную пыль, и те обсыпали незнакомку мерцающей пудрой с ног до головы.

Юноша, обхватил руками тонкую талию, прильнул к красавице томно, жарко, сладострастно. Смоляные локоны переплелись с ярко-золотистыми. Красивый контраст, чарующее сочетание.

Рука женщины запутались в мягких влажных кудрях мальчика, задержалась на плечах, затем мягко его оттолкнула:

— Тэ*и может вернуться в любую минуту. Хочешь оскорбить любимого дядюшку? — Улыбнулась знаменитая Гиэн*Сэтэ, проводя ноготком шаловливого пальчика по щеке любовника.

— Нет, не хочу, — проворковал тот в ответ. — Интуиция подсказывает: любимый дядюшка давно догадывается, что твою снисходительность мы делим пополам.

— Конечно, догадывается, — тряхнула головой женщина, нервно похлопывая ручкой веера по ладони. — И — бездна! — его это, мало волнует! Не дуйся, дорогой. И не ревнуй. Тэ*и слишком глубокая личность, я боюсь в нём утонуть. И кануть без вести.

— А во мне утонуть ты не боишься?

Смех женщины, колючий, ломкий, как утренний лед, вызвал желание поежиться.

— Дядюшка слишком добр и снисходителен, чтобы журить по пустякам. — Заявил дядюшкин племянник. — Я не хочу говорить о нем. Я хочу тебя.

— Тогда давай поднимемся наверх, застраховавшись от возможных неприятных случайностей, — в мелодичном голосе с хрустальной трещинкой прозвучала насмешливая покорность.

— Нет, — покачал головой юноша.

— Нет?

— Пока ты говоришь об этом в таком тоне…

— Дурачок! Не будем терять времени, — порывисто, с грациозностью балерины, сумевшей прославиться на весь мир, женщина встала, оплетая шею любовника руками, как гибкая лиана. — Мне скоро будет тебя так недоставать.

— Когда? — Педантично уточнил юноша.

— Когда все закончится.

— Закончится? — Ласково сжав в своей ладони её руку, юноша вопросительно заглянул в глаза любимой. — Почему все должно закончиться?

Румяный ротик Гиэн*Сэтэ изогнулся, то ли в улыбке, то ли морщась.

— Потому что все имеет плохую привычку заканчиваться. Чем ярче момент, тем он короче.

— Но ведь в этом его прелесть, душа моя! — Ухмыльнулся мальчик знающей мужской улыбкой. — Сегодня я тебя люблю. До завтрашнего дня мне нет дела.

— Жестокий мальчишка! — Тонкий палец, приставленный к губам проказника, заставил его замолчать. — Удовольствие, знаешь ли, ещё не любовь?

— Есть разница? — Тряхнул головой падший альфенок.

— Есть, — отозвалась искусительница. — Удовольствие — радость тела. Любовь — душевная боль.

— Ну…я выбираю удовольствие!

Женщина ответила улыбкой:

— Мальчишка! Кто бы сомневался в твоем выборе?

Парочка, взявшись за руки, направилась в дом. Они напомнили мне шаловливых котят, твердо намеренных стащить хозяйские сливки.

Я кралась следом, намереваясь подняться на второй этаж. Согласно сведениям, полученным от Миа*рона, там Гиэн*Сэтэ хранила любимые драгоценности и важные документы. Один шанс на тысячу, — там же мог находиться и пресловутый браслет.

Запримеченная ранее витая изогнутая труба для слива воды с крыши, послужила лестницей. На балконе скопились сухие листья. Осторожно перешагнув их, чтобы не шуршали, я в нерешительности остановилась. Окно призывно светилось, маня ещё раз бросить взгляд на черты красивого незнакомца.

Понимая, что Миа*рон отнюдь не будет в восторге от проявленной самодеятельности, все же повернула совсем не в ту сторону, куда собиралась и должна была пойти. Конечно, это глупо, я прекрасно это сознавала. Тем не менее, устремила любопытный взгляд в глубину комнаты, где горели свечи, озаряя все вокруг теплым трепетным светом.

Центр комнаты занимала кровать. На ней со всем пылом сражались любовники. Юноша источал утонченную грациозную чувственность. Обнаженным он выглядел ещё привлекательнее, не смотря на то, что в теле, как и в лице, не хватало грубой силы, на которую обстоятельства приучили смотреть, как на признаки мужской красоты.