Костяной склеп - [136]

Когда Мерсер, а следом за ним и другие члены группы захвата ворвались в каморку, никаких выстрелов не последовало.

Один из спецназовцев надел на Поста наручники и отвел от Клем. Пока Майк и Мерсер ее развязывали, в переполненной донельзя комнатушке появились два медика и принялись осматривать заложницу, чтобы определить, нужна ли ей срочная помощь.

Я подошла к Посту и сказала, что, как только мы спустимся вниз, мне нужно будет с ним поговорить. Не имело смысла зачитывать сейчас ему права Миранды[108] или советовать прибегнуть к помощи адвоката.

— Не тратьте своего времени, мисс Купер. Мне нечего вам сказать. Не выберись вы этой ночью из подвала, ничего подобного могло бы не случиться.

Мне даже не пришлось объяснять Майку, что я была все-таки права и угодила ночью в ловушку. Он взглянул на меня и все понял.

По лицу Клем текли слезы, но никаких видимых повреждений на теле заметно не было. Она сидела, опираясь спиной на стеллаж, заставленный человеческими черепами, и Мерсер растирал ее затекшие от веревок запястья.

Майк вышел, бросив мне на ходу:

— Я больше спец по жмурикам. А слезы, сопли и сочувствие — это уж по твоей части.

Я опустилась рядом с Клем на колени, и она обняла меня свободной рукой.

— Не волнуйтесь, Клем. Все уже позади.

Отведя с ее лба упавшие волосы, я заметила у нее на лбу царапины и подозвала врачей.

Клем слабо улыбнулась:

— Ничего страшного. Вы знаете, сколько раз я роняла себе эти стрелы на ноги? Маргарет Мид пришла бы в ужас от такого обращения с ее экспонатами. Но яды, которыми они пропитаны, действуют только свежими, а стрелы пролежали тут три или четыре десятка лет. На самом деле я больше боялась винтовок.

Майк уже осмотрел огнестрельное оружие и сообщил нам из коридора:

— Не заряжено. Ни один ствол. Я даже сомневаюсь, что они вообще могут стрелять.

— Какая же я дуреха! — воскликнула Клем. — Я бы не стала его слушаться, если б это знала.

— Главное — вы живы, — подбодрил ее Майк. — Значит, все, что сделано, правильно. И вы себя вели мужественно.

— Нужно забрать ее в больницу Рузвельта, — вклинился в разговор один из медиков. — Можете продолжить беседу там. Мы должны ее обследовать.

— Всего пару минут, и я в вашем распоряжении, — кивнула Клем. — Но мне надо кое-что сообщить детективам. Вы позволите?

Врачи, конечно, не были в восторге, но собрали свои инструменты и вышли в коридор. Клем все так же сидела на полу, скрестив ноги и растирая лодыжки.

— Он мне кое-что рассказал о Катрине. О том, как…

Она посмотрела на меня и изо всех сил прикусила губу, чтобы не расплакаться.

— Именно потому я решила, что он и меня собирается убить. А потом себя. У него были ружья. И эти стрелы, которые, как он думал, были отравленными. Еще и топор какой-то подобрал…

Вероятно, именно последнее обстоятельство заставило руководителя операции отдать приказ о штурме.

— Вы знали о существовании лестницы из кабинета Мамдубы?

— Нет, ни разу о ней не слышала. В эти угловые башенки вообще редко попадали простые смертные вроде меня.

— Когда появился Пост, при нем было оружие? — спросил Майк.

— Я даже не заметила, как он появился. Потому что, — тут она улыбнулась, — когда Мамдуба вышел с вами из кабинета в приемную, я не смогла удержаться, чтобы не подойти к его столу. Мне стало любопытно взглянуть, что за документы там лежали. Это во мне, боюсь, уже навсегда.

— Ну и что Пост?

— Я услышала, как открылась дверь. Обернувшись, я увидела направленное на меня дуло пистолета. Эрик меня схватил за руку и приказал молчать под угрозой смерти.

— Он знал, что вы там?

— Нет, мне кажется, он думал, что там вы. Об этой лестнице только Эрик, наверное, и знал. Приходя с отцом в музей, он нередко там играл. Он сам мне это сказал, когда затащил туда. Он даже помнит, кому этот кабинет принадлежал раньше.

— Но зачем, как вы считаете, он там околачивался?

— Подслушивал ваш разговор с Мамдубой, хотел выяснить, что вы уже знаете об этом убийстве. Его интерес подстегнул Зимм, сообщив всем, что я могу быть в городе уже сегодня. Поэтому Пост стоял на потайной лестнице и слушал. И никак не предполагал застать меня в кабинете одну. Поэтому у него и запасного плана не было. Так перед ним возникла проблема, как от меня избавиться. Наконец он придумал, куда меня можно упрятать. Об этом… — Клем нелегко было произнести название ненавистного ей места, где было собрано столько человеческих костей.

— Этом костяном склепе, — сказал за нее Майк.

— Эрик знал обо всех сторонах деятельности отца? — поинтересовалась я.

— Вы имеете в виду осквернение могил? Нет, не знал на протяжении многих лет. Обо всем он узнал год назад, когда стал готовить совместную выставку. От брата.

— Брата? — удивился Майк.

— А помнишь, во время одной из встреч Эрик упомянул, что его старший брат остался жить в Кении? Продолжил дело отца. Я еще тогда подумала, он, должно быть, устраивает сафари и всякие музейные экспедиции.

— Кирк Ван дер Пост. Он ему сводный брат. На восемь лет старше Эрика. Мать Кирка умерла от малярии, и отец женился во второй раз. Когда Эрику исполнилось двенадцать, его не стало. Сводные братья поддерживали связь, и когда Эрик написал Кирку, что будет участвовать в организации выставки на базе Музея естествознания, тогда и узнал от него, что все отцовские коллекции разобраны и упрятаны в хранилища. И более того, отдельные экспонаты собираются вернуть коренным племенам.