Костяное веретено - [43]

В тот миг оба они замерли совершенно неподвижно. У Шейн возникло странное ощущение, что происходит что-то важное, что-то очень хрупкое висит на волоске.

Кара посмотрела на нее, затем снова на Шейдена, а потом очень осторожно придвинулась ближе к ней и прижалась щекой к ее плечу. Брат промолчал.

— А те двое? — спросила Кара, указывая на две яркие звезды над морем.

У Шейн замерло сердце.

— Это…

— Влюбленные! — перебил ее брат прежде, чем она успела сказать «Близнецы».

Шейн попыталась поймать его взгляд, но он повернулся спиной и уставился во тьму.

И даже тогда она не осознала до конца, что происходит. Шейден перестал подниматься с ней на башню, но Шейн этого почти не заметила. Слишком увлеклась Карой, отчасти влюбившись в девочку, которой та была когда-то, отчасти в девушку, которой стала сейчас, ту, что заставляла сердце воительницы проделывать странные трюки.

Эти чувства пылали в ней месяцами, подпитываясь каждым нечаянным прикосновением. А потом в один прекрасный вечер они вдвоем спрятались в спальне Шейн, снаружи шел снег, на окнах сверкали ледяные узоры, и она вдруг беспечно склонилась к Каре и поцеловала ее. Та позволила, губы ее были мягкими и податливыми, но на поцелуй не ответила.

Шейн обиженно отстранилась.

— Что-то не так? — спросила Кара. — Тебе не понравилось?

Сердце Шейн будто окаменело.

— Я тебе не нужна, — сказала она, каждое слово ледорубом вонзалось в ее грудь, ведь Шейн вдруг ясно поняла, в чем дело, правда была как на ладони. — Тебя тянет к моему брату.

— Мне нравятся и юноши, и девушки, — отозвалась Кара, холодные зеленые глаза не выдавали чувств.

— Я не это сказала. Ты его любишь? — В памяти пронеслись сотни мгновений — и все напоминали тот миг на сторожевой башне, когда Кара посмотрела на близнецов и выбрала Шейн, но не по собственной воле, а потому, что так нужно.

Воительница закрыла глаза. Она должна была чувствовать себя преданной, но сама словно оцепенела.

— Это не важно, — невыносимо спокойно сказала Кара, будто ясно понимала, что говорит. — Между нами это ничего не меняет.

— Что ты несешь? — возмутилась Шейн. — Ты меня хотя бы любишь? А сможешь когда-нибудь полюбить?

Кара выглядела уязвленной.

— Ты глубоко небезразлична мне, Шейн. И я всегда буду тебе верна.

— Не нужна мне верность! — Она схватила Кару за руки. — Я хочу любви, настоящей любви. Хочу, чтобы мы были суждены друг другу.

Шейн крепко переплела их пальцы, пытаясь отыскать во взгляде Кары малейшую искру тепла. Ее пальцы были холодными — такими холодными, что Шейн показалось, она и впрямь лишь дух тумана.

— Так и есть. Нам суждено править вместе. Вместе повелевать Рокриммоном. Просто полюбить не суждено.

Шейн отпустила ее руки и попятилась.

— Как ты можешь довольствоваться только этим?

— Потому что это мой долг, — как ни в чем не бывало заявила Кара.

Долг. Снова долг — чем ближе становилась дата провозглашения ее наследницей, чем сильнее отец пытался сделать из нее настоящего Военного вождя, тем больше Шейн ненавидела это слово.

Если они с Карой поженятся, таким станет их будущее. Отдать всю жизнь долгу. Порвать с братом. Союз с девушкой, которая никогда ее не полюбит. Будущее, где никто не получит того, о чем мечтает.

— Шейн… — начала Кара, потянувшись к ней.

— Просто уйди, — отпрянула та.

Рука Кары зависла в воздухе между ними и упала.

— Мне жаль, — прошептала она, уходя.

Шейн промолчала, просто крепче стиснула зубы, чтобы не дать волю слезам.

Глава 12. Фи

Фи потянулась и окинула взглядом Горные Пики, в ушах у нее свистел ветер. Совсем рядом расстилался край пропасти и открывался пьянящий вид на черные гранитные верхушки, острые, будто наконечники копий, от которых и пошло название хребта. Легкие наполнились ароматом первоцвета и колокольчиков. Если зажмуриться, можно почти забыть об усталости, пропыленной одежде и тяготах четырех дней в седле.

— Надоело мне уже срезать дорогу!

Фи возвела глаза к небу и посмотрела на напарницу. Они остановились напоить лошадей в пересекавшем тропу неглубоком широком ручье — талых водах с вершины, а может, это был поток, оставшийся после дождя. Лошади бродили в холодной воде, пощипывая молодую травку в расщелинах.

Шейн сгорбившись сидела на камне и держала в руке сапог: она счищала с подошвы грязь и водоросли.

— Итак, ты протащила нас через горы, чуть не сбросила с расшатанного моста и пыталась утопить в трясине с кишащими вокруг комарами. — Шейн погрозила ей скользким сапогом, будто кулаком. — Для человека, который так торопится, ты слишком тянешь время!

— Вообще-то это было болото, — поправила Фи.

Она тактично умолчала о том, что они потеряли бы куда меньше времени, будь ноги Шейн чуточку длиннее. Филоре легко перепрыгнула топкий участок, но северянка провалилась по колено и с трудом вытащила сапог из грязи.

Шейн в последний раз как следует шаркнула подошву и вытянула руку, чтобы осмотреть проделанную работу.

— Я ни разу не бывала в Беллисии. Какая она?

У напарницы имелась привычка выпытывать то, о чем Фи меньше всего хотела говорить. Она постаралась принять безразличный вид.

— Это пропускной пункт на границе, ближайший к Терновому лесу, — просто объяснила она. — Путешественников там мало.