Корона из пепла - [17]

А потом настала ночь, когда нож, холодный и острый как никогда, прорезал мою кожу и огнем опалил живот. А потом кошмар продолжился в другом месте, с другим ножом, другим страхом. Я беспомощна, руки и ноги налились свинцом, убийца перерезает горло Умберто.

— Ты могла остановить его, Элиза, — говорит он мне прямо перед тем, как лезвие врезается в кожу и горячая кровь Умберто обагряет мою корону, вдруг оказавшуюся у меня в руках.

На этот раз, просыпаясь, я не просто кричала — меня тошнило.

Мара и Химена бросились мне на помощь. Я попыталась подняться, но они уложили меня обратно, уверяя, что и так очень быстро все уберут. Но я оттолкнула их с такой силой, какой и не подозревала в себе.

Схватившись за спинку кровати, я перевернулась на бок и опустила ноги на пол.

Ноги дрожали после долгого пребывания в постели, но все же не отказали мне.

— Найдите Гектора, — приказала я. Ночная рубашка, мокрая и холодная от следов рвоты, прилипла к телу, в нос мне ударил отвратительный запах.

— Я иду мыться, — сказала я им. — А потом… потом… — У меня не было выбора. Надо было встретиться лицом к лицу с этим черным чудовищем страха прежде, чем оно сожрет меня изнутри. — А потом я должна вернуться в катакомбы. Сегодня же.

Мара помогла мне быстро выкупаться. Химена принесла мне платье, но я отказалась.

— Штаны, — сказала я. — И льняную рубаху. — Юбка будет мешаться, и это все, что я могу сделать, чтобы лучше держаться на ногах, а кроме того, мне будет удобнее и легче в моем наряде для пустыни.

Гектор вошел, когда Химена уже застегнула мне ботинки на верблюжьей шерсти.

— Простите, что разбудила вас, — сказала я. Мне было стыдно, что я решилась на эту экскурсию именно тогда, когда он позволил себе отдохнуть.

— Королеве не нужно извиняться перед солдатом. Куда мы идем?

— В катакомбы. Мне нужно… снова осмотреть то место.

— Мы прочесали его десятки раз. И ничего не нашли.

Химена заплела мне волосы в длинную косу. У меня так много волос, что она обычно заплетала мне две косы — одну над другой, но она почувствовала мое нетерпение.

— Мы ничего не нашли? Или генерал? — спросила я. — Простите, я не верю, что его расследование было основательным.

Гектор открыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал.

— А кроме того… есть кое-что еще. Я никак не могу вспомнить что-то важное.

Няня перевязала конец моей косы и слегка похлопала по спине. Гектор сказал:

— Тогда пойдемте. Но позвольте мне нести вас, если вы устанете.

— Конечно. Спасибо. — Я отвернулась, чтобы спрятать внезапный румянец при мысли о том, как он нес меня спасать Мартина. Я могла бы снова попросить его об этом. На секунду мне захотелось притвориться слабее, чем я была на самом деле.

Но я отбросила эту идею. Меня и так могут счесть немощной королевой, и я не стану притворяться еще более слабой. Никогда, ни для кого.

Я высоко подняла голову, и моя свита — Гектор, Химена, Мара и несколько стражников — окружили меня. Так мы вышли из комнаты и поспешили в подвалы.

На месте Мартина стоял часовой, которого я никогда прежде не видела. Во мне поднялась злость на него, но я вовремя спохватилась, поняв, что несправедлива, и ответила кивком на его низкий поклон. Гектор настоял на том, чтобы вести нас в лестничный колодец, и я согласилась. Спускаться было трудно, ноги дрожали, как студень, но я положила руку на плечо Гектора и использовала его как опору.

Открытые челюсти в Зале Черепов, казалось, пульсировали в колеблющемся мерцании свечей. Мара вся съежилась рядом со мной, и мне было странно приятно, что кто-то так же напуган, как и я.

Но страх исчез, когда мы вошли в усыпальницу Алехандро. Все было так не похоже на то, что я видела в кошмарах: мои спутники, несколько горящих фонарей. Было светло и тепло, в воздухе — ни дуновения. Я чувствовала, что все устремили взгляды на меня, пока я шла между гробами, касаясь пальцами шелковых флагов. Я не знала точно, чего искала, чем этот осмотр мне поможет. Когда мои подошвы коснулись большого темного пятна на полу, я замерла.

Моя кровь.

Я ощупала раны в боку и на голове. Я упала и ударилась головой, так сказал доктор Энзо. Но это не так. Я упала на бок. Глядя на пятно на полу, я вспомнила, как упала щекой в лужу собственной крови. Как же тогда я получила эту жуткую рану на затылке? Что тут на самом деле произошло?

Я пробормотала:

— Что-то не… я не помню… — Я сама не знала, что собираюсь сказать. Что я не ударялась головой? Очевидно, ударилась. Может быть, я попыталась встать и упала во второй раз? Я потеряла столько крови, что удивительно, как мне удалось столько вспомнить.

— Элиза? — сказал Гектор.

Я подняла глаза на его голос. Свет фонаря мерцал на его щеках.

— Я не уверена. Я… — Что-то, связанное со светом. Тем, как он движется. Так не похоже на сон. Я посмотрела на фонарь у него в руке. — Ваш фонарь.

Он ждал, пока я сформулирую, уже знакомый с тем, как работает мой мозг.

Думай, Элиза! И тут я поняла.

— Пламя в фонаре не движется.

— Не движется, — согласился он. — Ветра нет.

Все смотрели на нас, смотрели на меня. Может быть, они думают о том, что из-за раны я повредилась умом, как говорил доктор Энзо. Но мои мысли яснее, чем когда-либо.