Корона из пепла - [15]

— Я не хочу этого слышать.

Он бормотал какие-то извинения, надавливая кончиками пальцев мне на живот. Было больно, но не смертельно.

— Поразительно. Скажите мне, вас прежде когда-нибудь серьезно ранили?

Однажды я пыталась вырезать из живота амулет, но об этом мне не хотелось рассказывать.

— Я ломала пару ребер, — сказала я. — Меня оцарапали ногтями. Было сильное воспаление из-за ногтей инвирна. Они пропитывают ногти ядом, как вы знаете.

Он сдавил кожу вокруг раны и промокнул выделившуюся жидкость сухой тканью.

— Как скоро после перелома вы смогли свободно ходить?

Я задумалась. Тогда обо мне заботился Умберто. Я вздохнула, вспоминая, как он подбрасывал мне в суп листья дуэрмы, чтобы я спала, а не двигалась в путь.

— День. Было больно, но получалось.

Энзо поднял голову и посмотрел мне в глаза.

— А когда боль ушла совсем?

— Меньше, чем через неделю.

Он удивленно повел носом. Он был похож на охотничью собаку, почуявшую добычу.

Он уставился на мой живот, но я вдруг поняла, что смотрит он не на рану, а на амулет. Он осторожно потянулся к нему указательным пальцем и замер, не осмеливаясь дотронуться.

— Ничего. Можете потрогать.

Он коснулся камня, осторожно описав пальцем кружок по верхней грани.

Я почувствовала давление его пальца, но камень не реагировал, продолжая, как обычно, мягко пульсировать. Было странно чувствовать, как кто-то другой прикасается к нему. Никто этого не делал. Даже Химена и Мара не касаются его, одевая меня.

— Будто сердце бьется, — изумленно выдохнул Энзо.

Гектор продолжал смотреть в сторону, но потянулся к рукоятке меча. Он сжал ее, готовый выхватить меч из ножен в любой момент.

Мне стало неловко.

— Так что же вы хотели сказать, доктор Энзо?

Он отдернул руку, будто ужаленный.

— Ваше величество, мне кажется, хотя я и не могу с уверенностью утверждать, но похоже… — Он сделал глубокий вдох. — Я хочу сказать, что вы выздоравливаете слишком быстро.

Я нахмурилась. Хотя я получила прекрасное королевское образование, я мало что знала о врачебном искусстве. Оставалось верить ему на слово.

— И вы думаете, это как-то связано с амулетом?

— Я не могу иначе объяснить то, что у вас нет никаких следов заражения, что вы можете стоять после того, как ваша брюшная стенка была разрезана, и что после вашего необдуманного выхода мне придется просто заменить два шва.

Я решила, что подумаю об этом позднее, когда ночная темнота создаст для меня иллюзию уединения. Я сжала зубы от боли, когда он накладывал швы. Потом Химена проводила его и накрыла меня как раз вовремя, так как явился генерал Луз-Мануэль.

— Ваше величество. — Он низко поклонился, но поднялся прежде, чем я позволила ему.

Я глубоко дышала, уговаривая себя расслабиться. Генерал был так тощ и сутул, волосы его поредели на макушке, и я в очередной раз поразилась, что этот невзрачный человечек командует всей моей армией.

— Генерал, — сказала я холодно. — Меня удивила казнь человека, которого я считала преданным мне союзником. — «Удивила» — это мягко сказано, но я не хотела выказывать чрезмерную ярость, пока не услышу, что он скажет.

— Действительно, ваше величество, это было неприятно и удивительно для всех нас.

Я впилась в него взглядом. Он что, нарочно делает вид, что не понимает? Осторожнее, Элиза. Он умнее, чем кажется.

— Простите, что я неясно выразилась, генерал. Я имела в виду не столько общее недовольство, сколько то, что меня возмутило ваше решение казнить этого человека.

Он и глазом не моргнул.

— Вам через многое пришлось пройти, ваше величество. Сначала анимаг, а теперь это. Все это чудовищно. Но уверяю вас, данный вопрос был тщательным образом изучен.

— Не самым тщательным.

— Моя королева, мы изучили каждый…

— Вы не удосужились расспросить единственного свидетеля преступления.

Он очень мило изобразил смущение.

— Вы ведь понимаете, что я сама присутствовала при покушении? — выпалила я.

Химена взглянула на меня с тревогой. Иронизировать подобным образом было не лучшей идеей, особенно в присутствии стражников, которые, несомненно, ловили каждое слово, несмотря на их озабоченно отстраненные лица.

Я постаралась, чтобы мой голос звучал мягко.

— Я не хотела быть резкой, генерал, но я измучена и глубоко опечалена. Что сделано, то сделано, но пообещайте мне, что никто больше не будет наказан в связи с покушением на мою жизнь без моего ведома и согласия. Я уверена, что вы поймете мое желание участвовать в этом деле лично?

— Конечно, ваше величество, — сказал он, наклонив голову. — ^: Как вам угодно, лишь бы вы были спокойны и скорее выздоравливали.

Я сжала зубы. Он исполнит мою просьбу не потому, что мой вклад важен, и даже не потому, что я королева. Он согласился только ради того, чтобы мне стало лучше?

Генерал повернулся, чтобы уйти.

— Постойте.

Он развернулся, и, может быть, мне показалось, что на лице его на миг отразилось нетерпение.

Господи, что мне сказать этому человеку? Как дать понять, что правлю страной я, а не он? Что даже несмотря на то, что я родом из другого государства, это мой народ?

Камень дернулся в ответ на мою молитву, и ответ пришел ко мне, как легкое дуновение ветра.

Скорбь прозвучала в моем голосе, когда я проговорила: