Корона из пепла - [19]

Фернандо первым ступил на лестницу с фонарем, за ним — Гектор. Когда пришла моя очередь, я постаралась ступать на цыпочках, чтобы не испачкаться зеленой слизью. Влажный воздух щекотал лицо, ветерок колыхал свивающие пряди волос. Мы вполне могли выйти к воде — подземная река была совсем близко, был слышен ее шум, размеренный и неизменный, вечный, как молчание.

Лестница оказалась узкой и крутой. Стены были покрыты той же слизью, и я боялась дотронуться до них, даже чтобы сохранить равновесие. Проще было опереться о плечо Гектора и позволить ему вести меня.

— Тут на плесени следы, — сказал Фернандо, и слова его эхом разнеслись вокруг. — Кто-то шел здесь.

— Но в склепе не было следов, — сказал Гектор.

— Не случайно пол казался слишком чистым? — спросила я. — Кто первым осматривал его?

Гектор остановился, и я уперлась коленями в его бедро. Но он пошел дальше, так и не ответив. Может быть, не хотел называть генерала во всеуслышание.

Мой раненый живот пульсировал от напряжения, когда лестница наконец закончилась и мы оказались в длинном тоннеле. Песчаный пол здесь был волнистым, как на берегу моря после отлива.

— Его затапливает во время прилива, — сказал Гектор, когда я тоже пришла к этому выводу. — Вот линия, до которой доходит вода. — Он указал на стену, покрытую снизу наростами. Максимальный уровень — по колено.

Я разочарованно смотрела на пол. Следы того, кто проходил здесь до нас, смыла вода, и мы едва ли сможем отыскать здесь хоть что-нибудь, что помогло бы выследить убийцу.

Фернандо вскрикнул, и все подскочили.

— Простите, — сказал он. — Краб.

Я порадовалась, что надела свои ботинки для пустыни, не пропускающие ни слизь, ни песок, ни ползающих гадов.

Вдруг на стене я увидела вырезанные в ряд узкой полоской знаки.

— Что это? — показала я остальным.

Фернандо поднял фонарь к надписи, буквы были высотой с мой мизинец. Я почувствовала, как амулет мой потеплел.

— Это на древнем языке, — удивленно проговорила Химена. — Из Священной Книги.

Я перевела. «Врата, ведущие к жизни, узки и малы, немногие отыщут их».

Химена протянула руку и провела пальцем по строке. Прежде чем стать моей няней, она училась в монастыре в Амалуре и, как и я, питала неподдельный интерес к древним священным текстам.

— Посмотрите на петлю вот здесь, — сказала она. — И перевернутый знак ударения. Этот стиль письма не используется уже много веков.

— Но о ком это? О тех, кто идет туда или обратно? — задумалась я. — Какие врата «ведут к жизни»?

— Есть только один способ это выяснить, — сказал Гектор, и мне было приятно услышать в его голосе нетерпение.

Коридор становился все уже, и широкие плечи солдат в доспехах едва проходили между стенами из известняка. Хотя было холодно и дул ветерок, я не могла не думать о каменных глыбах над нашими головами. Они такие огромные, такие тяжелые. Целый город возвышается там, над нами. Я волновалась все больше, и тут Фернандо сказал:

— Еще одна лестница.

Эта вела наверх, была не винтовой, а прямой, грубо обтесанной, будто вырубленной громадным топором. К счастью, ступени были чистые, без слизи.

— Фернандо, — сказал Гектор, — убери фонарь.

Стражник убрал фонарь за спину. Химена сделала то же самое со своим, и стало заметно другое свечение, неярко, но отчетливо озарявшее лестницу.

— Думаете, она ведет наверх? — спросила я.

— Мы зашли слишком далеко, — сказал Гектор. — Если не ошибаюсь, мы находимся где-то под Ямами.

Ямы. Самый опасный квартал моего города, где я не могу показаться даже с вооруженной охраной. Все мои предшественники пытались преобразовать это место, с переменным, чаще всего нулевым успехом. Там проститутки, нищие и торговцы краденым создали собственное государство внутри государства, не подчиняющееся моим правилам.

Гектор повернулся ко мне и с жаром проговорил:

— Ваше величество, если я почувствую опасность, я вытащу вас отсюда, даже против вашей воли, если потребуется.

— Если до этого дойдет, обещаю, что приду в бешенство ненадолго. — Это прозвучало несколько более резко, чем я рассчитывала, — меня раздражало, что он называет меня «величеством» даже среди друзей. — Пошли.

Подниматься было очень больно, и из-за меня все шли невыносимо медленно. Лестница оказалась такой узкой и крутой, что держаться за Гектора было труднее, чем идти самой. Шум воды становился все громче, а свет — ярче. Скоро фонари уже стали не нужны. Я даже представить не могла, что так ярко светило глубоко под землей.

Лестница закончилась. Фернандо разинул рот от изумления, и я хотела было спросить, что он увидел, как сама потеряла дар речи, выйдя на свет.

Лестница заканчивалась площадкой, возвышающейся над самой необыкновенной пещерой из всех, что мне приходилось видеть. Река текла напротив нас вдоль отвесной стены. Вода казалась чистой и ровной, как стекло, хотя непрекращающийся шум свидетельствовал о том, что где-то рядом пороги. Слева стена была испещрена небольшими углублениями, соединенными друг с другом веревочными лестницами и навесными мостами. На полу пещеры стояло несколько больших хижин, кое-как сколоченных из обломков досок.

Люди сновали повсюду, занимаясь своими делами так, будто находились в самом обыкновенном месте. Какая-то женщина сидела у входа в одну из маленьких пещерок и жарила что-то на костре. Перед самой большой хижиной два бородача с обветренными лицами чинили рыболовную сеть. У реки босоногие дети играли в какую-то игру с палками и кожаным мячом.