Королевская любовь - [17]

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Миллисента замерла от ужаса. Ее тело словно окаменело, а мозг заработал с устрашающей скоростью.

– Ч-что ты имеешь в виду?

Принц улыбнулся.

– Я просто размышляю вслух, моя дорогая. Интересно, мой ребенок уже начал расти в твоем чреве?

– А ты хотел бы, чтобы я… уже была беременна?

– Ну, разумеется! – он слегка нахмурился. – Браки для того и заключаются, чтобы в них рождались дети. Собственно говоря, это основное предназначение семейных союзов. – Лицо принца вновь озарилось улыбкой. – Особенно в моем случае, дорогая.

Мой случай, отметила про себя Миллисента. Не наш. Разумеется, по некоторым вопросам их взгляды не будут совпадать. Но брак держится на компромиссах, от этого никуда не деться.

– Я просто… надеялась, что мы сначала поживем немного так… чтобы привыкнуть друг к другу, – робко пояснила Милли. – Я имею в виду, прежде чем появятся дети.

Он привлек ее в свои объятия, любовно провел рукой по пушистым белокурым волосам, спадавшим на грудь наподобие шелковистого водопада.

– Возможно, так оно и будет, – ответил он, – но в любом случае решение будем принимать не мы. Нам не дано распоряжаться зачатием ребенка по собственному усмотрению. Здесь задействованы гораздо более важные интересы.

Именно теперь настал момент все ему объяснить. Рассказать, что доктор предписал ей полгода принимать противозачаточные таблетки. Но что-то внезапно остановило Миллисенту – возможно, уверенность в том, что любимый не одобрит подобный шаг.

Воображение нарисовало картину из кинодрамы: разъяренный муж устраивает бурную сцену, после чего спускает противозачаточные таблетки в мусоропровод и, как и положено настоящему мачо, мощным движением швыряет жену на кровать. А что потом? Скорее всего, она забеременеет. Возможно, даже в ту же ночь.

Она попыталась представить себя с огромным животом, и ее сердце наполнилось ужасом. Ведь все так хорошо начиналось: Мардивино, жизнь с молодым мужем, сказочная роль принцессы. Беременность в эту идиллическую картинку никак не вписывалась.

Милли решила действовать осторожно, постепенно приучая Джанферро принимать во внимание и ее точку зрения.

– Представь, как было бы хорошо пожить немного для себя, – сладко проворковала она. – Ты так не считаешь?

Придется еще многому научить ее, подумал принц. Неужели она считает, что мы можем позволить себе беззаботно развлекаться, наслаждаясь жизнью, как другие молодожены: любоваться друг другом от рассвета до заката, ходить вместе в кино, а потом обсуждать впечатления? Джанферро брезгливо поежился. Даже если бы его положение кронпринца не исключало такую возможность, он все равно всеми силами старался бы избегать подобной жизни.

– Для этого и придуман медовый месяц, дорогая.

– Но наш медовый месяц на самом деле состоит всего лишь из двух недель! – возразила Миллисента.

– Я веду очень напряженную жизнь, Милли.

– А я хочу облегчить ее!

Принцу потребовалось немало усилий, чтобы удержаться от объяснений, насколько наивны подобные желания. Конечно, для него привычнее было отдавать приказы и поступать в соответствии со своими собственными желаниями, а уж остальные пусть думают, как исполнить высочайшее повеление наилучшим образом. Но, с другой стороны, в супружеской жизни необходимы такт и дипломатия, чтобы сгладить острые углы.

– Вот ты и облегчишь мне жизнь, – заявил он, – став матерью моих детей.

– И это все? – осторожно поинтересовалась Милли.

– Конечно, нет, – ласково ответил он. – Тебя ожидают еще много сюрпризов в твоей новой жизни.

Девушка вздохнула с облегчением.

– В самом деле?

– Да. Тебе не придется быть привязанной к детям – за ними, как и за тобой в детстве, будут присматривать няни, воспитатели, словом, целый персонал.

Но Милли мало порадовала перспектива переложить воспитание собственных детей на чужих людей. Она вспомнила короткий период учебы в начальной школе, прежде чем ее отослали в пансион. Милли до сих пор не забыла то острое чувство зависти, которое испытывала к своим одноклассницам, когда тех встречали мамы у школьных ворот, а ее – чопорные няни с непроницаемыми лицами или суровые гувернантки. Еще невыносимей было слушать рассказы подружек о том, как мамы кормили их домашними пирогами, а отцы играли с ними, учили плавать и лазить по деревьям. Сама Миллисента видела родителей только перед сном, когда приходила пожелать им спокойной ночи, да и это удавалось не всегда. Неужели Джанферро захочет лишить своих наследников родительского тепла, которого самому наверняка не хватало в детстве?

– Нам неплохо и самим побольше общаться с собственными чадами, как ты считаешь? – произнесла она с нежностью в голосе.

Джанферро поцеловал жену в носик.

– Боюсь, это будет не только невозможно, но и нежелательно. Наших детей будут воспитывать так же, как и других королевских наследников. Тебе же придется возглавить работу множества благотворительных организаций. Так что не волнуйся, крошка Милли, без дела ты сидеть не будешь.

Последняя фраза больно царапнула Миллисенту. «Не сидеть без дела». Похоже, ее собственное время тоже распланировано заранее и ей не принадлежит.

– Понятно, – только и ответила она. Джанферро нахмурился. Как все-таки требовательны женщины! – подумал он. Даже такая юная и неиспорченная, как Милли, стремится занять определенное место в его жизни.