Королева Кэт - [4]

"Ржут… Издеваются… Предков-то за что?! Я им покажу. Я им всем покажу, они меня не знают…"

Что именно делать, Кэт слабо представляла, но острая решимость гнала вперёд, в школу. Всю жизнь она правила, верховодила, была королевой, но сейчас на власть посмели покуситься.

"Как они смеют… Я им всем щас наваляю… уродам… Они точно там… Все в сборе…"

Она зло пнула ворота калитки, преодолела тропинку, взлетела по ступенькам. Коридоры ещё пустовали, отдалённо пахло хлоркой, однако, кто-то уже, пыхтя, волок пыльные книжки. Из-за высокой стопки лица не было видно, лишь снизу убогая синяя юбка болталась над тощими ножками в дешёвых колготках. Кэт узнала её, нагнала в два шага и резко поставила подножку. Девчонка споткнулась, упала ничком, книжки посыпались, теряя страницы.

— Что, сучка, кто теперь смеётся? — мстительно прошипела девушка. — Ну, говори, где остальные!

Школьница неловко поднялась, вытерла нос тыльной стороной ладони и, узнав обидчицу… молча улыбнулась. Кэт остолбенела.

"Она должна плакать! Реветь! Рыдать! Сопли по роже размазывать!"

Девочка снисходительно улыбалась. Казалось, вот-вот и она засмеётся тем самым лающим смехом, что гремел ночью в лесу. Кэт подумала, что сходит с ума, с трудом унимая дрожь в коленках. Она рванула вверх по лестнице, перепрыгивая ступеньки, и вихрем ворвалась в кабинет русского языка и литературы.

Они были там все. Сидели себе спокойно за партами с любопытством разглядывали её, будто лабораторную мышь. Кэт задохнулась от ярости. Швыряя с первых парт учебники и тетради, она выла и рычала, словно раненый зверь.

— Вы мне за всё ответите! Я сюда ментов… журналистов!.. Ублюдки!.. Что с предками моими сделали, а?! Что, я спрашиваю!! Твввари!..

Они почти не реагировали, смотрели, улыбались. Наверное, именно это взбесило ещё больше. Пришлось от всей души врезать Крысе с чёрным хвостом на передней парте. Кулак даже успел почувствовать кость скулы под кожей, но большего сделать не удалось. Степан скрутил первым, швырнув на пол, и чуть не сломал нос. Остальные придавили ноги.

Кэт рвалась из всех сил, плевалась и отчаянно материлась. Силы покидали её. Она ждала расплаты, но всё внезапно закончилось.

— Он идёт, — тихо сказал Степан и отпустил. — Уходим.

— Кто он? Кто?!

Одноклассники дисциплинированно покинули класс, небрежно оттолкнув Кэт от двери. Девушка дёргала за ручки, что было сил, старые деревянные створки подрагивали, но не поддавались. Она пинала в замочную скважину с разбега, падала, разбегалась и снова пинала. Казалось, демон вселился в неё — так она была зла. Из последних сил девушка запустила стулом в окно, но он ударился ножкой о раму и застрял между партами. Ни учебники, ни содранные с мясом полки не могли пробить это проклятое стекло…

Наконец, она устала и села на пол, тяжело дыша. Всё болело. Лёгкие работали, как кузнечные мехи, но даже сквозь их свист слышались ровные уверенные шаги по коридору.

"Он идёт. Кто это — он?"

Топ, топ.

"Поднялся по лестнице и идёт сюда…"

Всё ближе и ближе с каждой минутой. Топ, топ, топ…

"Туфли… Туфли скрипят… Человек?"

Кэт думала, что слишком устала для страха, но когда дверь загремела и распахнулась, неведомый ужас сжал горло и она натужно закричала, узнав Его. Вернее, попыталась: лёгкие, ослабленные регулярным курением, выдали жалкий писк, перешедший в хрип. Дальше всё смеркло, будто кто-то резко щёлкнул выключателем…

"Кто они? Пришельцы? Монстры? Демоны? Лес… что-то с лесом. Что-то с лесом, что-то очень важное… Деревья, животные, узкие тропинки к опушке, полная луна…"

И чужое дыхание на шее…

Пахло сухой малиной и прелыми листьями. Боль ушла. Было хорошо. Так хорошо, будто не высыпалась с рождения, а тут раз — и выспалась. Во всём теле гуляла непривычная сила, только шея немного ныла, как года два назад, когда сильно продуло на автопати. Тишина не душила, молчала. Так тихо было когда-то в больнице, когда она куковала в одиночной палате с тяжёлым отравлением. Странный покой гладил душу.

"Душу… У меня есть душа?"

Кэт пригляделась. От огромной матово-серебристой луны было очень светло, как днём. На травинке повисла дождинка, по стеблю настырно карабкается толстый жук. Девушка встала и с интересом побрела между деревьев. Вдоль едва приметной тропинки копошился еж, справа у норы шумно суетилась росомаха…

"И как они не видят, не слышат меня? — удивилась Кэт. — Я, что, померла?"

Звери чихали, деловито ворчали, словом, занимались своим делом. Над головой ухнула сова, мимо протрусила мышь, обычная старая мышь. Девушка видела её — дряхлая, но ещё быстрая, одна лапа отморожена и беспомощно свисает вдоль тела. Вдруг мышь замерла и медленно перевела взгляд на Кэт. Она смотрела долго, очень долго. Девушка даже обрадовалась, что хотя бы мышь заметила её. А та, словно сомнамбула, направилась к ней, жутковато покачивая отмороженной лапкой. Следом за ней закосолапила та самая росомаха, еж, ещё кто-то. Кэт застыла, слушая топот множества животных по холодной земле, шорох листьев и едва задетой когтями травы. Звери постепенно, словно дрессированные, выстроились правильным полукругом и пали перед ней на колени.