С трудом дождавшись конца учебного дня, она не удержалась и столкнула-таки с крыльца одну ученицу, показавшуюся ей беззащитнее других. Девчонка рухнула носом в битые ступени, выронила сумку, из которой посыпались учебники. Кэт ожидала шумных восторгов: мышиная юбочка задралась, показывая детское бельё, а когда жертва поднялась, с подбородка ручьём бежала кровь. Однако, местные тут же окружили страдалицу: кто заботливо собирал книги в сумку, кто вытирал платком лицо, кто улыбался и успокаивающе гладил по спине. Кэт не верила глазам; казалось, привычный миропорядок нарушился, будто бутерброд упал маслом вверх, а стрелки часов повернули слева направо. В горле скопился нехороший ком, захотелось ускользнуть тихо и незаметно, но толпа обернулась прежде, чем тень Королёвой коснулась тропинки.
— Ты ведь это специально, да? — спросила высокая темноволосая, с металлом в голосе.
— Сама догадалась или кто подсказал? — ухмыльнулась девушка.
Виду она не подавала, но инстинкт лихорадочно искал пути отступления: в школу, если бежать по тропинке, они перехватят и отпинают прямо здесь, в грязи…
Однако, одноклассники, как стояли, так и направились к калитке мимо неё — дружной стаей, молча, не оглядываясь и не обращая внимания.
Кэт сплюнула и опустила сумку на ступени. Плечи подло дрожали. Захотелось курить. Вспомнилось, что сигареты дома, за кроватью и стало ещё хуже. На душе скребли кошки.
Она с недоверием уставилась на угрожающе чёрные молчаливые сосны в розовом флёре заката, желтовато-красные руины с кирпичными ранами. От развалин веяло тайной, недосказанностью. А ещё опасностью и коварством.
"Чёт не то… Подозрительный блина хлам. А лес ваще скользкий, гнилой. Как всё тут".
Девушка забросила сумку на плечо, поддала ногой кусок известки и зашагала в сторону дома. Вороны с кудрявых берёз проводили её насмешливым граем.
Кэт считала себя красивой. А точнее — клёвой чикой с улётной башней и кайфовым интерфейсом. Имидж служил тому подтверждением: белые пряди лесенкой, модная чёлка на нос, вечно подведённые чёрным глаза, колечко в нижней губе, стройная фигурка.
Вспомнилась визгливая ругань в кабинете директора неделю назад, нудные проповеди усатого участкового в убогом отделении, провонявшем дымом "Альянса". Короткий вердикт: "отчислить!". Долгие слёзы матери, менее суровое: "отчислить на полгода". А потом эта ссылка…
"Кто в адеквате мог знать, что предки этой глисты зелёной в мусарне арбайтают? Я ведь ещё и строить новенькую, как следует, не начала, так, пару раз пнула да в грязь толкнула, а та уже включила сирену".
Кэт зло сплюнула и улыбнулась, вспомнив, как жалко Градская корячилась в луже, пытаясь встать.
"Надо бы устроить завтра пати. Обаять местных свинопасов, чтобы те в случае чего поддержали, когда начнётся настоящий фанни. Глядишь, и проболтаются насчёт этого хлама кирпичного…"
Запасы травки ещё остались от соседского Расты — растамана с дредами и полным регги в башне. По накурке малыш всё время лез в наивной надежде спариться, но Кэт всегда брезгливо толкала его, и он падал на зелёный ковёр, смешно дрыгая тощими ложноножками.
"Да, с Растой было весело. Не то, что в этой навозной дыре с унылыми колхозниками".
Следующим днём она провела разведку боем. Удалось выяснить, что волчара, что гнал пургу и косо глядел, и есть директор, учитель русского и литературы по совместительству. Была ещё толстая физичка, которая вела ещё и химию, морщинистая математичка, да зомби-физручка с диким именем Сталина. Слушались их беспрекословно, и даже хуже — с удовольствием. В библиотеке вечно толпилась очередь, за неимением спортзала перед школой трусцой бегала мелочь, в столовой булки не валялись под ногами, а дымились на алюминиевых подносах. Словом, полный фарш.
Невероятной удачей оказалось после вчерашнего провала заговорить с высокой с тёмным хвостом — явного доверия она не выражала, но и морду не воротила. Кэт на удивление быстро договорилась о вечерней тусе на руинах.
— Я угощаю, — гордо заявила она. — Одно условие: туса на развалинах.
Темноволосая странно улыбнулась. Пришлось лицемерно оскалиться ей в ответ и сразу окрестить про себя Крысой. День пролетел почти безболезненно (не считая "пары" по химии), и к его концу Кэт уже крутила в голове список двенадцати человек, кто согласился прийти на пати. Она решила подготовиться, как следует: водка, пиво, сигареты, анаша.
В прохладной осенней ночи светлячками желтели зажигалки, фонарики, рядом с ржавой частью ограды, будто в танце, нервно подёргивался костёр. По мёртвой чёрной траве саваном стлался сизый туман. Глухо гремели бутылки, вились кольца сигаретного дыма, дрожал неестественный смех, Кэт с удовлетворением отметила, что кто-то целуется в одном углу, в другом напевали какую-то стёбную чепуху. Луна брезгливо укуталась тучами, не желая наблюдать это непотребство.
"Уже скоро, — ухмылялась Кэт. — Пусть начнут рассказывать страшилки, кто-нибудь да проболтается".
Из пятёрки парней она уверенно выбрала самого крепкого и красивого — Степана с чёрной копной и белозубой улыбкой. Такие парни обычно составляют отличную пару королеве класса, а при случае и в ухо дадут. Они сидели в лесной мгле вдвоём на куске полуразрушенной кроваво-кирпичной стены.
