Король-Солнце - [30]

Существует мнение, что войны в те времена были более цивилизованными и не лишенными некоторой галантности. Действительно, ни одному полководцу не приходило в голову воевать зимой, а сами военные опе­рации сводились в основном к осадам.

В 1667 году, когда Людовик XIV принимал участие в осаде Лилля, граф де Бруэ, командир гарнизона осаж­денного города, узнав, что у противника нет льда, каж­дое утро отправлял его корою. Через какое-то время Лю­довик передал офицеру, доставлявшему лсд, что данного количества ему мало и хотелось бы иметь чуточку боль­ше. (Летом ежедневный расход льда на одного придвор­ного в Версале составлял от двух до трех килограммов.) Бруэ ответил, что будет экономить, поскольку не жела­ет оставить короля безо льда, ведь осада Лилля может продлиться еще много месяцев. Присутствовавший при этом герцог де Шарое воскликнул:

— Да, и передайте Бруэ, чтобы не сдавался, как губернатор Дуэ.

— Вы в своем уме герцог де Шарое? — изумился король.

— Да, сир. Меня заботит честь семьи. Бруэ — мой двоюродный брат.

Несмотря на внешнюю галантность и благородство, войны были кровопролитными и несли многочислен­ные жертвы. Например, в 1672 году Францию облетела новость, что Кондс под яростным огнем врага форси­ровал Рейн и во время операции больше половины «зо­лотой молодежи» погибла под пулями или утонула.

Король считался наместником Всевышнего на земле. Когда он молился в часовне, придворные, стоя к алта­рю спинами, молились за короля. К нему относились как к господу и повелителю. Важное место в жизни короля занимала фаворитка. Если в течение двух дней он ни разу не взглянул на нес, это вызывало тревогу, но когда холодность государя была более продолжи­тельном (например, в течение недели), это считалось дурным предзнаменованием. Бедняжка начинала все­рьез беспокоиться, добивалась аудиенции у короля, чтобы выяснить, что произошло, хотя, наверняка, сама догадывалась о причине. Если король даровал проще­ние, раскаявшаяся любовница обнимала монаршие колени. Государь всегда пристально следил за своей мно­гочисленной ратыо. Практически о каждом он имел ис­черпывающие сведения и непременно замечал чье-либо отсутствие. Покинуть дворец без спроса короля было в высшей степени неосмотрительно. Обычно сир не от­казывал тому, кто хотел навестить свое поместье, но крайне неохотно отпускал тех, кто желал отлучиться на пару-тройку дней в Париж. Людовик терпеть не мог, когда его придворные искали развлечений в столице. Чтобы избежать этого, он устраивал в Версале беско­нечную череду всевозможных праздников и карнава­лов, не явиться на которые было равносильно граж­данской смерти. Самыми значимыми развлечениями считались события в семье самого короля: свадьбы, рождения и даже похороны. В этих церемониях каждый из придворных играл свою определенную роль. В обя­занности вельмож входило присутствие на ежедневных ритуалах утреннего пробуждения короля ото сна, от­хода ко сну, переодевания для охоты, совместного с королем посещения часовни, не говоря уже про обеды. Больше всего времени отнимало парадное шествие в часовню, когда королю подавали прошения и пред­ставляли людей, пожелавших выразить ему свое по­чтение. Раз в неделю король устраивал приемы в честь иностранных посланников. Специально для этих при­емов была построена удивительно красивая лестница, которая так и называлась — Посольская. Впоследствии ее разрушил Людовик XV.

В 1682 году дневной распорядок короля был при­мерно следующим. Между восьмью и девятью часами

утра он вставал в присутствии принцев крови и несколь­ких особо приближенных лиц одсвазся и тотчас следо­вал в соседний с опочивальней кабинет, где встречался с министрами. Их число обычно нс превышало трех- четырех человек. Принцы крови на заседания не допус­кались: Мсье мог посещать один второстепенный со­вет, собиравшийся раз в две недели, в то время как дофин не допускался никуда. В 12.30 в сопровождении королевы и всего двора король отправлялся на мессу во временную часовню. На это уходило не менее часа, за­тем монарх шел к Атенаис де Монтеспан, у которой оставался до обеда, начинавшегося около двух. Обедал король вдвоем с королевой. К обеду обычно подавали четыре тарелки разных супов, целого фазана и куропат­ку, цыпленка или утку (в зависимости от сезона), фар­шированную трюфелями, огромное количество салата, небольшую порцию говядины, два куска окорока, кон­дитерские изделия, много свежих фруктов и компотов. Аппетит Людовика удивлял присутствующих и пугал докторов. Мадам де Ментенон призналась, что если бы съела хотя бы половину того, что съедал король, то через неделю умерла. (При вскрытии умершего Людо­вика выяснилось, что его желудок был огромен, а ки­шечник в два раза превышал обычные для человека раз­меры).

В дни охоты король покидал дворец сразу после мессы, которая проходила раньше обычного. Иногда он выезжал поохотиться после обеда и возвращался с заходом солнца. Летом король отправлялся на охоту чаще, чем зимой, а в хорошую погоду целыми днями пропадал на свежем воздухе. По возвращении он от­правлялся к мадам де Ментенон. С годами Людовик проводил у нее все больше времени. В половине один­надцатого король ужинал в компании королевы, а за­тем шел к Атенаис, где оставался до полуночи, а иногда и дольше. После рождения графа Тулузского Людовик наедине с Атенаис не оставался. В Страстную пятницу и на Пасху королевская семья с утра до вечера моли­лась в церкви.