Король-Солнце - [27]

В 1682 году Chambre Ardent прекратил существова­ние. В результате его деятельности тридцать шесть осуж­денных были преданы пыткам и затем сожжены на ко­стре; четверо приговорены к галерам; тридцать шесть высланы или подвергнуты штрафам (преимущественно дворяне) и тридцать оправданы. Более восемьдесяти пре­ступников, кому посчастливилось благодаря lettres de cachet остаться в живых, были прикованы цепями в подземельях Франции и обречены на пожизненное зак­лючение в одиночной камере. За попытку вступить в разговор с тюремщиками их нещадно избивали плеть­ми из опасения, что имя мадам де Монтеспан случайно могло сорваться с языка.

Дело об отравителях имело свои последствия. Ко­роль был страшно сердит на Олимпию де Суассон и не взял во французскую армию ее сына, принца Евгения. Людовик не желал видеть среди своих приближенных молодого человека, который смотрел бы на него дерз­ким взглядом задиристого петуха. К тому же юный Су­ассон имел дурную репутацию, его подозревали в содо­мии. Так как Евгений был королю родственником и сыном его большого друга, Людовику было бы трудно отказать Мадам Графине, обратись она к нему за помо­щью. Но ее рядом не было, и поддержать принца было некому. Король допустил большую ошибку, вынудив Евгения перейти в стан врагов. Дело об отравителях на­несло по авторитету Кольбера ощутимый удар, так как замешанные в нем дворяне, включая мадам де Монтес­пан, являлись его личными друзьями. В 1683 году могу­щественный министр умер от физического и морально­го истощения. Несмотря на предпринятые меры в плане соблюдения секретности, дело получило самую широ­кую огласку. Одно время во Франции ни о чем другом, кроме отравлений, нс говорили. Люди стали еще более подозрительными, и каждый случай загадочной смер­ти рассматривали как преднамеренное убийство. Вы­шеописанные события все же дали один положитель­ный результат — с 31 августа 1682 года торговля ядами во Франции была взята под строгий контроль, закры­ли частные лаборатории и запретили занятия оккульт­ными науками.

Была ли виновна мадам де Монтеспан в том, в чем ее обвиняли, — в попытке отравить короля и мадмуа­зель Фонтанж, в том, что закрывала глаза на ритуаль­ные убийства младенцев во время черной мессы? Автор великолепной книги об этих драматических событиях (все изложенные выше факты заимствованы из книги «Vie de Colbert») Жорж Монгредьен считает ее неви­новной. Похоже, что Ла Рейни придерживался такого же мнения. Король и госпожа Ментенон, отлично знав­шие мадам де Монтеспан, также не верили в злонаме­ренность ее поступков. Действительно, против фаворит­ки Людовика свидетельствовали так называемые отбросы общества, люди, лишенные каких-либо нравственных устоев. По недомыслию полиции в Винсене им дали воз­можность общаться друг с другом, а потому не исклю­чена возможность, что они сговорились дать показания против мадам де Монтеспан, желая как бы прикрыться се громким именем. Они верно предполагали, что ко­роль не позволит довести дело до суда. Так оно и вышло. Монгредьен подчеркивает, что госпоже Монтеспан не дали возможности высказаться в свою защиту. Громче всех ее обвиняли отравители и бывшие священники. Все они в один голос заявляли, что общались с Лтенаис через ее горничную мадмуазель Эйе. Допрошенная Ла Рейни, та отрицала даже знакомство с преступниками и требовала проведения очной ставки. Когда шеф поли­ции привез мадмуазель Эйе в Винсен, арестованные опознали женщину и назвали ее имя. Так что горничная Лтенаис осталась под подозрением, хотя никакие меры против нее предприняты нс были. Лтенаис, несомнен­но, прибегала к колдовству и достигала желаемых ре­зультатов. И король помнил об ужасных головных бо­лях, мучивших его в то время, когда, как ему теперь стало известно, Монтеспан подсыпана ему порошки Гале.

Это было мерзко, но преступлением нс считалось. К счастью для Лтенаис, король легко прощал женщин, ибо считал их очаровательными, но слабыми и безот­ветственными существами низшего порядка. Госпожа Монтеспан была не только матерью его детей, но и ук­рашением французского двора. Ее ослепительная красо­та покоряла послов. Лтенаис, будучи в хорошем распо­ложении духа, доставляла королю радость и поднимала настроение. Людовик сжег все бумаги, относившиеся к расследованию, уверенный, что поставил в деле точку. Ему и в голову нс могло прийти, что в полицейских архивах хранятся записки Ла Рейни (сегодня с ними можно ознакомиться в Национальной библиотеке). Воз­можно, он думал, что если бы Лтенаис и впрямь была отравительницей, то давно отправила бы на тот свет хотя бы одну из своих соперниц. Но ни одна из них не заболела и не скончалась по неизвестной причине. Та­ким же способом Монтеспан могла бы расправиться и с мадам де Ментенон, которую ненавидела всеми фиб­рами души. Ментенон в шутку как-то написала подруге: «Еду в Кланьи, Напои считает это место очень опас­ным». Король ни на минуту не усомнился в невиновцо- сти Лтенаис. Доказательством служит тот факт, что он оставил мадам де Монтеспан в Версале, где она прожи­ла еще десять лет. Ему ничего не стоило избавиться от фаворитки, сослав в какой-нибудь монастырь (как ко­роль часто и поступал с не угодившими ему женщина­ми). Некоторые историки связывают конец их романа с причастностью Монтеспан к делу об отравлениях. Но это мнение ошибочно. Король совершенно охладел к ней после рождения Тулузского, то есть за год до ареста Вуазен. Вот какое толкование дал на этот счет Вольтер, великий знаток человеческой натуры: «Король упрекал себя за связь с замужней женщиной, и, когда любовь остыла, укоры совести стали чувствоваться острее».