Король-лев и розовый слон - [7]

– Не смей никогда больше произносить при мне имя твоего бывшего хозяина!

Испуганный Зазу примолк и забился в дальний угол клетки. Всё-таки он не был героем, но в честности и верности ему нельзя было отказать. Однако этот товар при нынешнем правителе не был в цене. Зазу понял, что Шрам рассердился всерьёз, и ожидать от него можно самого худшего. Поэтому перепуганная птица промолчала.

– И вообще, – с угрозой продолжил Шрам, – мне надоели недовольные гримасы в мою сторону, которые позволяют себе все эти Сараби, Рафики и ты, петух ощипанный. Короче говоря, хотите вы того или нет, но я – король, и будьте любезны оказывать мне королевские почести!

Несмотря на то, что Зазу дрожал от страха каждым своим встопорщенным перышком, он крепко зажмурил глаза и тихо сказал:

– Боюсь, что этого не будет никогда.

Шрам отпрянул от клетки, как будто получил увесистую пощёчину. Тихий голосок Зазу прозвучал для него, словно гром. Однако Шрам быстро справился с собой и зловеще произнёс:

– В общем так, Зазу, я начну с тебя. Если ты до наступления вечера не начнёшь называть меня: «Ваше Величество», я сам перекушу тебе крылья и отдам на съедение гиенам. А то они жалуются, что соскучились по свежей пище. Конечно, ты похудел за время заточения, но, думаю, гиенам ты придёшься по вкусу.

Зазу забился ещё дальше в угол. Похоже на этот раз его песенка спета. Понимая, что Шрам обязательно с ним расправится, он всё-таки не мог переступить собственную гордость и забыть своего настоящего господина – короля Муфасу, а также его безвременно погибшего наследника Симбу.

Хотя, постойте-ка, что это там чирикнула дерзкая птичка перед тем, как пометить царственный нос Шрама? Что-то вроде: «Симба жив», а потом ещё какие-то странные слова... Или это просто ему послышалось?

Размышления Зазу были прерваны сердитым рыком Шрама:

– Так что решай сам, секретарь несчастный. Или ты начинаешь служить своему нынешнему королю, или отправляешься прямо в пасть гиенам. К тому же теперь ты стал нежелательным свидетелем. Совсем необязательно, чтобы кто-то посторонний знал или хотя бы подозревал о том, что Симба жив. А вдруг это действительно так?

Сердце в груди Зазу забилось чаще, а в его глазах блеснул светлый луч надежды. Значит, он не ослышался! Если Симба и в самом деле не погиб, Шрам ни минуты не может считать себя в безопасности. Больше всего на свете Зазу сожалел сейчас о том, что не может выбраться из своей клетки. И не только потому, что боялся за свою жизнь.

Как здорово было бы, вырвавшись на свободу, возвестить всем обитателям Светлого Королевства, что их законный король Симба жив, а затем найти его и помочь, чем возможно. Но до сих пор Зазу так и не удалось справиться с крепкими звериными костями, из которых была сооружена злосчастная клетка.

– Итак, выбор за тобой, – ещё раз повторил Шрам. – Или ты будешь служить мне верой и правдой, или погибнешь.

На этот раз Зазу решил, что небольшая хитрость будет нелишней. В конце концов, почему бы не потянуть время? Теперь, когда появилась надежда на возвращение Симбы, стоило ли бездумно рисковать жизнью? Ведь вместе с новостью о том, что Симба не умер, обстоятельства представали совсем в другом свете. Поэтому Зазу сказал:

– Хорошо, Шрам, я подумаю. Однако мне нужно время.

– Разве тебе недостаточно было того времени, что ты просидел здесь взаперти? – удивился черногривый лев. – Ну ладно, можешь думать до сегодняшнего вечера, как я и обещал. Но не позже! – многозначительно добавил Шрам, погрозив собеседнику длинным кривым когтем. А пока мне надо потолковать кое с кем кое о чём, – добавил он вполголоса. – Например о том, как получилось, что сегодняшняя новость оказалась возможной.

Сказав это, Шрам вышел из пещеры, и Зазу остался в одиночестве. Он выбрался из своего любимого дальнего угла клетки, где обычно спасался от когтей Шрама, и просунул длинный клюв между рёбрами скелета, внутри которого ему приходилось томиться.

– Похоже, Шрам пока и сам не уверен в том, что ему сказала птичка, – принялся размышлять вслух Зазу. – Дорого бы я заплатил, чтобы узнать, куда это он направился. По-моему, с тех пор, как Шрам стал королём, он никогда ещё так не торопился.

Внезапно в пещере послышался чей-то очень тоненький, но уже не птичий, голосок, который произнёс:

– Ох, Зазу, до чего же ты любопытен!

Прежде, чем вытащить застрявший между костями клюв, узник скосил глаза и увидел маленькую белую мышку с хитрыми глазками и длинным хвостиком. Мышка без всяких церемоний обращалась к Зазу, как к старому знакомому.

Бывшему секретарю Муфасы, привыкшему к более строгому этикету, это не очень-то понравилось, поэтому он даже не ответил невежливой мыши. Однако мышку это ничуть не смутило, и она насмешливо продолжила:

– Для приговорённого к смерти ты что-то чересчур щепетилен.

– С чего ты взяла, что я приговорён к смерти?! – встрепенулся Зазу. – Шрам не раз обещал оторвать мне голову, но всё обходилось. Возможно, ему нравится моя дерзость, – с гордостью добавил секретарь.

– Однако на этот раз дело не только в твоей дерзости, – возразила мышь, внимательно рассматривая клетку, в которой сидел Зазу. – Не говоря уже о том, что ты никогда не сможешь назвать Шрама «Ваше Величество», теперь ты ещё и знаешь о том, что Симба жив. А этого знания нынешний король не может позволить никому. Так что, Зазу, если не я, то ты обязательно достанешься сегодня на ужин гиенам. Ну да ладно, по старой дружбе я тебе помогу.