Короб мыслей - [26]
359
Способность к языкам связана со слухом: музыканты легче всего практически усваивают иностранные языки. Диалект связан с леностью движения губ. Отсюда проглатывание букв, сокращение слов и т. д.
360
Смех и плач свойственны только человеку. Если они существуют у животного, то они нам незаметны. Но смех у человека разнообразен по характеру: громкий смех, усмешка, хихиканье и беспрерывный смех. Первый встречается у ребенка и у добродушного взрослого. Второй принадлежит серьезному и наблюдательному человеку. Третий встречается у человека сатирического склада ума, скрытного, даже злого. Последний мы видим у трусливых, робких, простодушных и глуповатых людей, которые, одинаково смеясь, говорят: "добрый день" и "что за несчастье". Смех ребенка - это яркий солнечный луч. Усмешка старика - приветливость, доброжелательность. Хихиканье мужчины - демонично. Постоянная смешливость - во всяком возрасте глупа.
361
Суждение о музыкальной пьесе (согласно теории, написанной безукоризненно) похоже на суждение о женщине: один может безумно влюбиться в женщину, которая на мой взгляд некрасива, а другой остается совершенно равнодушным по отношению к женщине, кажущейся мне обворожительною. Сочинение мне может не нравится, а другим казаться восхитительным.
362
И к дурному можно привыкнуть. Мне это стало ясно при преувеличенных похвалах, которые пришлось услышать от весьма образованного человека по поводу более чем посредственного театрального представления в одном провинциальном городе.
363
Поединок - безнравственная и бессмысленная вещь. Но он так присущ человеку, как и всякому живому существу, что его не искоренит никакое запрещение, никакие доводы и разъяснения. Есть страны, как, например, Англия, где дуэль не признается, но там люди настолько флегматичны, скупы на слова и чопорны, что оскорбление чести там встречается крайне редко. Но и там не исключается так называемая американская дуэль (не поединок, а самоубийство по жребию). Но в странах, где живут люди более горячие, общительные, нервные, часто иногда пренебрежительный взгляд служит поводом к дуэли, а тем более если оскорблена честь матери, жены, сестры хотя и необходимо ратовать против дуэли, но это всегда будет гласом вопиющего в пустыне. Где, в самом деле, необходимо было бы ее отменить, это - в германских университетах. Ибо там дуэли вызываются не оскорблениями, а грубостью нравов и взбалмошностью.
364
Румяна и белила, пудра, подрисовка глаз, губная помада и лак для ногтей, украшение камнями, цепочками, браслетами и серьгами женщин доказательство восточного происхождения человечества. А факт, что это все до сих пор сохранилось в Европе, служит доказательством прирожденного безграничного женского кокетства. Но то, что мужчины находят это допустимым, даже красивым и необходимым, служит доказательством их дикости, неискоренимой никакою цивилизацией, и слабого понимания красот природы. Так как они хотят видеть женщину еще более красивой, чем ее нашла нужным одарить сама природа! Удивительные мечтатели!
365
Пуристы ратуют против изъявления публикой в театре своего одобрения, и потому аплодисменты - эти знаки одобрения - запрещены в некоторых театрах под предлогом того, что они мешают иллюзии и впечатлению, которые должна производить пьеса. Я не могу с этим согласиться, потому что артисту одобрение так необходимо и настолько поощрительно, что там, где оно отсутствует, артист охладевает в своем исполнении, иногда даже теряет всю свою способность. Очевидно, что нельзя не порицать того, когда публика своими знаками одобрения заставляет артиста улыбаться и раскланиваться с ней после каждой хорошо сказанной фразы или хорошо спетой apии (этот обычай обыкновенно в ходу в латинских странах). Но по окончании пьесы артист должен иметь удовлетворение видеть, что публика довольна его исполнением, и если он, будучи по пьесе мертвым, выходит при аплодисментах публики и кланяется ей как воскресший, то это ничуть не грешит против логики, так как поощрение относится не к лицу, изображаемому артистом, а к способу и искусству изображения артистом этого лица.
366
Искусства не могут существовать без дилетантов. Но не таких, которые выступают перед публикой из тщеславия или самомнения, хотя бы и с благотворительной целью (их мнимо скромная отговорка), а таких, которые настолько любят искусство, что интересуются артистами, охраняют их и награждают, чтобы последние доставляли им наслаждение своим искусством. Теперь все это понимается превратно - отсюда гнев артистов против современного дилетантства, которое не имеет ничего общего с вышесказанным.
367
Давать - составляет для меня большее наслаждение, чем иметь. И если я еще желаю последнего, то только ради наслаждения иметь возможность давать.
368
То, что человек создал искусства, делает его равным Богу.
369
Ребенка усыпляет не то, что ему поют у колыбели, а однообразный укачивающий ритм. На человека действует не то, что случается в жизни, а однообразный ритм жизни и смерти.
370
Альфа и омега всей житейской мудрости заключаются в пословице: "Si jeunesse savait et si vieillesse pouvait!"*
Архитектура – это декорации, в которых разворачивается история человечества. Она чутко откликается на изменения, происходящие в обществе, науке и искусстве. Архитектурный критик Мария Элькина написала книгу, которая за несколько вечеров даст читателю представление об архитектуре от истоков цивилизации до наших дней. Автор делится наблюдениями, расширяя восприятие этой важнейшей сферы, сочетающей в себе функциональность и красоту, социальное и эстетическое, уникальное и безликое. Откуда берутся архитектурные формы? Как конструкции становятся выражением мировоззрения? Чем города отличаются друг от друга, и что делает их особенными? Созданные средневековыми каменщиками причудливые капители, мощные римские своды, мелькающие экраны в токийских кварталах, утопические проекты городов будущего – в первую очередь, зримые отпечатки своего времени. «Архитектура.
Книга посвящена творчеству выдающихся мастеров-микроминиатюристов, создателей всемирно известных невидимых простым глазом уникальных творений. Написанная на основе личного общения автора и переписки его с мастерами-микроминиатюристами, изучения и обобщения огромного числа разрозненных публикаций об их творчестве, книга дает возможность читателям, особенно молодым, не только познакомиться с редкостным мастерством, но и заимствовать опыт виртуозной техники, терпеливой, творческой работы. Такая книга издается впервые.
Предлагаемая книга посвящена ценной хотя и наименее известной области архитектурного наследия Санкт-Петербурга. В ней автор, продолжая свои многолетние исследования, подробно рассматривает процессы архитектурного развития ряда предприятий, сыгравших важную роль в развитии отечественной индустрии. Задача – расширить привычные границы представлений о петербургской архитектуре, формирующей наряду с классическими ансамблями неповторимый облик северной столицы. Особую актуальность освещение уходящих страниц истории приобретает в связи с переменами, происходящими при изменении функционального профиля многих исторических комплексов.
Три русских писателя: Яков Княжнин (1740—1791), Денис Фонвизин (1745—1792) и Иван Крылов (1769—1844). Годы их противления пришлись на конец XVIII века. Их произведения схожи, тогда как признание различается. Все они тяготели к переводной литературе, черпая из неё вдохновение и адаптируя сюжеты. Если Княжнин и Фонвизин не удостоились почёта при жизни (не пришёл он к ним и после смерти), то Крылов вовремя успел понять, встретив XIX век в качестве иначе смотрящего на действительность.
Кроссовки давно стали не только феноменом современной моды, но и феноменом современной культуры, привлекательным и противоречивым одновременно. Книга историка спортивного дизайна и журналиста Екатерины Кулиничевой представляет собой попытку посмотреть на историю этого вида обуви не через историю брендов и моделей, а через ту роль, которую спортивная обувь играла и играет в культуре, через ее «культурную биографию», которая во многом определяет наше отношение к этому предмету гардероба. Именно эта биография находится в фокусе внимания автора.