Корни тамариска - [44]

Наш путь лежал из Тарима обратно в Сайвун и дальше в Шпбам, самый своеобразный город Хадрамаута, а может быть, и всей Аравии. Но прежде чем мы приедем туда, хочется рассказать о том, что составляет славу не только Шибама, но и всей Юго-Западной Аравии, — об архитектуре.

Здесь два центра оригинального зодчества: Северный Йемен и Хадрамаут. Дождливый климат в горах Северного Йемена не позволял строить жилища из необожженной глины. Йеменцы научились обтесывать камень и сооружать на недоступных обрывах массивные здания и крепости, способные устоять против бурь и гроз. Использование камня, умелое сочетание его цветов — красного, голубого, зеленоватого — помогло развиться архитектуре, полной силы и разнообразия.

Хадрамаут — другой самостоятельный центр зодчества в Юго-Западной Аравии. Поразительно, что из всех мусульманских стран только на хадрамаутских кладбищах встречаются надгробия в виде башен — как бы маленькие модели местных жилищ. Хадрамаутские строители обычно возводят глинобитные дома в два-три этажа. Чем состоятельнее хозяин, тем выше его жилище. Многоэтажный дом напоминает усеченную четырехгранную пирамиду.

У обеих южноаравийских школ зодчества есть много общего. С древнейших времен они тяготеют к кубическим формам. Сейчас наибольшей высоты — десять-двенадцать этажей — постройки достигают именно в Шибаме. Хотя в городе проживает всего тысяч пять жителей, путешественники называют его «хадрамаутским Манхэттеном».

Ты уже привык к тому, что на Юге Аравии сталкиваешься с вещами и явлениями поразительными. Ты внутренне уже готов удивиться и этому городу, знакомому по фотографиям и описаниям путешественников. Однако когда видишь глыбу Шибама, возвышающуюся скопищем «небоскребов» над рощей молодых финиковых пальм, то невольно останавливаешься в растерянности. Кто и когда среди дикой пустыни, отделенной от главных центров древней и средневековой цивилизации неделями и месяцами караванных троп, замыслил и создал этот уникальный город? Конечно же, его не могли построить рабы с лицом, обращенным в землю, покорные судьбе и воле небес.

Мы говорили, что Шибам возник в III веке нашей эры как оплот против кочевников. Он стоит на скальном основании, избегая разрушительных селей, которые но время редких гроз проносятся по вади, и поэтому Должен тянуться вверх. Но его оригинальную архитектуру нельзя объяснить только потребностями обороны и природными условиями. Видимо, гордый дух богоборца Шеддада пробивался сквозь косность средневековой жизни смелыми порывами зодчих.

Внутри Шибам, конечно же, гораздо более прозаичен. Войди в него через главные ворота, у которых стоят грузовики и лежат верблюды, и, миновав главную площадь, где по вечерам при свете электричества школьники играют в волейбол, ты очутишься в узких, темных тоннелях, образованных высокими домами. Мечети стоят на открытых пространствах и среди высоких и мрачных зданий кажутся игрушками, сделанными из сахара.

Покидаешь Шибам, направляясь вверх по вади, и перед тобой открываются отвесные скалы каньона, словно вырубленные огромным топором в плато в первый день творения, да так и недоделанные. Природа, величественная и угрюмая, как будто хочет доказать ничтожность человека. Но ты оборачиваешься к одухотворенной глыбе Шибама, выпуклой, объемной в косых лучах вечернего солнца, и твое сердце наполняется теплом, верой в людей, создавших это чудо среди пустыни.

В другие времена и в других условиях его выступление носило бы название «О текущем моменте и задачах крестьянского движения», ибо губернатор провинции говорил о «происках империалистов и мировой реакции», о наемниках и аграрной реформе. Его слушали час за часом. Автоматчики из охраны вздрогнули от беспорядочной пальбы в воздух, которой крестьяне одобряли раздел земли местного помещика. «Да здравствует революционное правительство! Да здравствует Национальный фронт! Долой трусов наемников» — скандировали почтенные старцы и школьники. Я фотографировал их крупным планом и чувствовал, как в ушах отдаются выстрелы. Местный поэт декламировал стихи, сочиненные по случаю реформы, деревенские грамотеи читали радостные приветственные адреса. Митинг завершился совместной трапезой, состоявшей из риса и вареной козлятины.

Так распределяли земли в оазисе неподалеку от глиняных небоскребов Шибама.

Но распределение земель было лишь началом изменений в сельском хозяйстве. Не хватало воды, капиталов, техники, удобрений, знаний, организации. Следовало преодолеть еще один барьер, не менее трудный, — психологический.

Я побывал в маленьком оазисе почти на самом берегу Индийского океана. Земля в нем когда-то принадлежала одному из родственников султана Куэйти, а сейчас ее передали крестьянам. Рядом с оазисом небольшой, но глубокий пресный водоем. При сравнительно небольших затратах можно было бы расширить орошаемые земли, выращивать овощи, фрукты. Однако крестьяне довольствовались рощей финиковых пальм да кукурузным полем.

В кофейне на пыльной улице под навесом из старого брезента сидели несколько мужчин, обнаженных по пояс. Они гостеприимным жестом пригласили меня выпить чаю с молоком.