Корни тамариска - [111]

В закоулках Бююкдере осталось много романтичных деревянных домов, увитых плющом и виноградом. Я фотографировал их фасады. Почерневшее деревянное кружево наличников, балконов, выступов окон удивительно напоминало резьбу на русских избах, но мотивы узоров были другие. В Бююкдере, как и повсюду на Босфоре, много платанов с раскидистыми ветвями. Говорят, что под одним древним почтенным деревом в этом месте отдыхал герцог Готфрид Бульонский перед крестовым походом.

За каждым поворотом улицы открывался вид на Босфор, да такой, что можно было смотреть долго, не отрываясь. Босфор-работяга нес на себе рыбацкие фелюги, грузовые баржи, морские трамваи. Большие советские суда деловито и ровно шли вдоль пролива, иногда давая басовитые сигналы.

Наверху становился суше воздух. И запахи были другие. Исчезли ароматы побережья и субтропического леса, хотя я не поднялся и на три сотни метров. Щебетали и щелкали птицы. Пахнуло свежим сеном, навозом, чем-то знакомым и домашним, будто ты перенесся куда-нибудь в Поволжье, на Суру. Прямо на Бююкдере начинались поля и огороды.

Дальше на плато шел Белградский лес. Его дубы тянулись когда-то до площади Таксим, куда сейчас упирается Истикляль. Город агрессивно двинулся на дубраву и отнял у нее два десятка километров. Белградский лес, густой и тенистый, с несметным множеством грибов, которые никто не собирает. Русские за два-три часа набирают по полному багажнику отличных белых и подберезовиков, а турки смотрят на нас как на самоубийц.

По воскресеньям стамбульцы занимают не только берега Босфора. Переполненные электрички, маленькие суда, долмуши отвозят людей на пляжи Черного или Мраморного моря. Купание популярно среди горожан. Но благоустроенные пляжи стоят дорого и превратились в выгодный бизнес. В 1920 году на Мраморном море в районе Флория высадились остатки армии Врангеля. Русские офицеры устроили первый в городе пляж, сюда же начали приезжать турки. Потом Флорию посетил Мустафа Кемаль и стал часто сюда наведываться. Сейчас она — один из южных пригородов Стамбула.

Когда горожане Стамбула устают от своего города, они уезжают на Принцевы острова в Мраморном море. Если берега Босфора по климату напоминают Сочи, то лежащие в нескольких километрах от них острова — это почти Крым. По вечерам стамбульцы могут сидеть в кофейнях на берегах островов и видеть мерцающие за морем огни своего города.

Главный остров Бююкада византийцы называли Прин-капо (Остров принца). Долгие годы он служил местом ссылки неугодных византийскому двору людей. Императоров, принцев, патриархов перевозили сюда, ослепляли, пытали, просто заключали в монастырях или подземных тюрьмах. Много страшных историй могли бы рассказать острова, созданные для человеческой радости и наделенные сказочной красотой. Они лежат в невероятно густой лазури моря, покрыты роскошными садами и рощами пиний, зарослями мимозы и жасмина и благоухают весной и летом.

Сейчас от императорских дворцов, монастырей и церквей остались руины. Острова — дачное место для тех, у кого тугие кошельки. Сами деревянные виллы, сохраняющие стиль начала века, стук копыт лошадей, запряженных в фаэтоны (использование автомобилей здесь запрещено), деревенская тишина рядом с ревущим большим городом — все это доступно немногим. Простой стамбулец может купить билет на теплоход у Галатского моста, провести день на «диком» пляже и вернуться к вечеру в город.

За Сарыером на небольшом холме над Босфором стоит простой деревянный домик над могилой некоего Телли-бабы. Сюда меня привело придорожное шоссе, по которому неслись машины. Мимо проплыло исследовательское судно «Гломар Челленджер», которое бурило дно Черного моря на глубине нескольких километров. В работах участвовали советские и американские специалисты. Рекламный щит фирмы «Шелл» закрывал указатель: «Могила Телли-баба». У надгробия склонились старые женщины и девушки, укладывая на камень блестящие нити, похожие на нашу елочную мишуру. Снаружи на деревья вешали ленты, на земле сооружали горки из камней: если последний камень устоит — желание сбудется, если упадет — не сбудется. Многие стамбульцы верят в мистическую силу Телли-бабы улаживать семейные дела или находить девушке жениха.

Может быть, иностранец, знакомый лишь с ортодоксальным исламом удивится, что в Стамбуле много могил святых, потому что в официальном мусульманстве нет этого «института». Однако на практике суфийская и дервишская мистика без святых пе обходится. Обычно их зовут «баба» или «деде», то есть «отец» или «дед». Телли-баба — один из самых известных. Но есть мавзолеи, которые посещают торговцы или пьяницы, студенты или спортсмены.

Среди живых, осененных символом святости, пользовался известностью водитель долмуша, фанатичный болельщик за футбольный клуб «Галатасарай». Шофер одевался в оранжевые цвета своей команды, называл детей именами любимых игроков и заставлял всех пассажиров перед посадкой клясться в преданности «Галатасараю». Перед каждой игрой он появлялся на площади Галатасарай и молился за победу своей команды, перебирая оранжевые и желтые четки.