Корни тамариска - [109]

Мастерские попадаются чаще, когда с Истикляля спускаешься к Золотому Рогу. А на берегу между мостами Галатским и Ататюрка гремит, грохочет, звенит целый промышленный городок. Там, где располагались старые Генуэзские пристани, сейчас тесно сгрудились заводишки, мастерские и склады. На них заняты тысячи людей, но на одном предприятии самое большее — двести человек.

Как и караван-сарай Валидэ, эти кварталы дают представление о турецкой промышленности за пределами полусотни крупных и средних заводов и фабрик. Люди, похожие на гномов из подземного царства, льют металл в допотопных печах, что-то выделывают на старых, а иногда и новых станках, ремонтируют котлы и баржи. Повсюду валяются стальные листы. Мастера разрезают их на нужные куски и отдают в работу. Тащат свои страшные грузы хамалы. Рабочие, взрослые и подростки, жадно хватают у бродячих разносчиков стаканы с холодным лимонадом.

— Вот так мы и развлекаемся под сенью свободного предпринимательства, — горько говорил Четин Алтай, — перерабатывая европейский стальной лист, ремонтируя и перелатывая старье, продавая шербет, орешки, мороженое. Работу многих тысяч людей мог бы выполнить один современный завод. Но сохранение мелких и мельчайших мастерских выгодно крупным предпринимателям, потому что они могут продавать им сырье и полуфабрикаты и скупать готовую продукцию. В случае кризиса вся тяжесть ложится на мелкую сошку.

— Но здесь уже турецкий пролетариат, а не просто ремесленники.

— И да и нет. Отношения между рабочими и хозяевами в мелких мастерских патриархальны, и даже профсоюзы создать трудно. Боевые забастовки, длящиеся по многу недель и месяцев, бывают все-таки на более крупных предприятиях.

Мы вышли на берег Золотого Рога, на маленькую пристань для катеров, приходящих от Галатского моста. В беседке крепко спал на лавке рабочий. Несколько его товарищей с резкими чертами загорелых лиц о чем-то спорили.

— Вы с Черного моря? — узнав их по говору, спросил Четин Алтай.

— Да, все с Черного моря.

— А давно в Стамбуле?

— Нет, приехали год назад. В Трабзоне или Синопе не прокормиться.

— Чем вы заняты?

— Мы организовали кооператив для ремонта моторных лодок. Нужен капитал. Однако банки, будь они прокляты, требуют за кредит слишком большие проценты.

— Вы смело говорите.

— Мы узнали тебя, Четин Алтай. А кто с тобой?

— Русский корреспондент.

— Ну?!

Рабочие недоверчиво, но приветливо заулыбались, растолкали спящего и один за другим подошли пожать руку. Потом поделились своим обедом — фасолевой похлебкой с покрошенным в нее хлебом — и заказали чаю. Шел разговор о том, как трудно жить в Стамбуле, и лишь самый пожилой рабочий резонерствовал: «Аллах сотворил одних так, других эдак. Все в его руках».

Был полдень. Горячий воздух казался густым и тягучим. В грязно-масляной воде Золотого Рога замерли баржи. За ними на противоположном берегу смутно вырисовывался величественный силуэт Сулеймание.

…В Москве и Ленинграде гуляют в парках и на бульварах, по центральным улицам и набережным. В Стамбуле кроме кладбищ любимое место прогулок — набережная Босфора. Сейчас удовольствие и воздух отравляют автомашины. Правда, ветер с пролива уносит выхлопные газы, а виды бесподобны.

Холмистые берега то сужаются, то расширяются, как бы образуя цепь озер. Они покрыты деревнями, городками, восстановленными или разрушенными крепостями, мраморными дворцами, густыми парками, старыми стенами, затянутыми диким кустарником.

Прекрасный мост из Европы в Азию, построенный там, где пролив сужается, не испортил пейзаж, так как не тронул окружающие холмы. Немного севернее его на противоположных берегах стоят крепости. В средневековье их пушки смотрели на Босфор, и это место оправдывало свое название — «Богаз кесен», что дословно значит «перерезающий горло», но также — «перекрывающий пролив». Анадолу-хисар, или Анатолийский замок, был построен в XIV веке султаном Баязидом Молниеносным. Румели-хисар, или замок Румелии, был воздвигнут в XV веке на европейском берегу султаном Мехметом Завоевателем накануне последнего штурма Константинополя. Века смягчили жестокие линии военных крепостей, хотя в их башнях угадываешь средневековую мощь. В Румели-хисаре сейчас летний театр, а за ее стенами расстилаются зеленые холмы и долины, на которые наступает город.

Над Румели-хисаром раскинулись учебные корпуса в викторианском стиле. Это Босфорский университет, бывший Роберт-колледж. Дорога к нему ведет по тенистым ухоженным аллеям, и уже сами подъезды создают атмосферу привилегированного учебного заведения, основанного в прошлом веке на американские деньги.

В библиотеке университета одна из богатейших в Мире коллекций книг о Стамбуле. Немало часов просидел я здесь в маленьком зале, обитом красным деревом. На стеллажах теснились древние фолианты в кожаных потертых переплетах. Через раскрытое окно доносились звуки ударов теннисных мячей и молодые голоса, смолисто пахло соснами-пиниями. Я просмотрел около сотни книг, и мне стало грустно. Какую тему пи возьми, по-настоящему углубиться в нее — нужна жизнь, но она у тебя одна, отпущено тебе так мало, а хочется сделать так много…