Корги-детектив: Хитрые мордашки - [28]

– Вроде того, но у Мелоди были благие намерения. Она просто хотела… – У него перехватило дыхание, он посмотрел на меня широко открытыми глазами. – Я не убивал бы ее из-за этого. Я вообще ее не убивал. Я не хотел, чтобы Марджи обо всем узнала, но также не стал бы убивать ее, чтобы избавиться от проблемы.

Я вспомнила еще одну деталь того дня:

– А что по поводу Джареда? Вы подрались. Он узнал про вас и Мелоди?

Впервые в его голосе прорезалась раздражительность:

– У меня не было романа с Мелоди.

– Тогда почему вы подрались?

И снова на него опустилось облако вины:

– Мелоди не рассказала ему про меня с Дилайлой. Но он… все равно все узнал. Или Дилайла сказала ему во время игры. – Он пожал плечами и уставился в землю. – Она играет в такие игры. Не знаю. Но он каким-то образом обо всем узнал. Он зол на меня, по крайней мере, тогда был зол… Уверен, что теперь он даже не вспоминает про меня. Он не мог понять, почему я предал Марджи. – Казалось, он вот-вот расплачется. – Я и сам не понимаю. Почему я… с ней… – Он покачал головой и замолчал.

Я поверила ему. По крайней мере, подумала так в тот момент. Либо он действительно был просто запутавшимся в себе подлецом, либо хотел, чтобы я считала его таким. У меня до сих пор было такое ощущение, что он был не слишком-то хорошим актером. Но если я ошибалась, может быть, это также было частью его спланированной игры. Было очевидно, что он отчаянно пытался скрыть свой роман от жены. Если Мелоди угрожала ему рассказать все, то у Пита был сильный мотив убить ее.

И все-таки…

– Вы состоите в одной команде по софтболу и вместе в «Бригаде Пернатых друзей» с Поли. Он знал про ваш роман?

Его глаза вспыхнули:

– Неудивительно, что люди говорят про вас всякое.

Я выпрямилась, натянулась как струна.

Он наклонился ближе ко мне и разъяренно произнес:

– Поли мой друг… вроде того. Он иногда надоедливый и странный, но я привык к нему. Я не желаю ему смерти. И нет, Поли не знал про роман. В отличие от вас, он никогда не вмешивается в чужие жизни. – Пит встал. – Если я узнаю, что вы хоть слово сказали кому-то про меня и Дилайлу, хоть кому-то, обещаю, вы пожалеете об этом.

Я не могла сдержаться, да и не сильно-то пыталась:

– Вы правда считаете, что вы сумеете убедить меня в том, что вы не имеете отношения к смерти Мелоди и не нападали на Поли, угрожая мне?

Он вздрогнул, словно мои слова были для него чем-то за гранью возможного.

– Господи боже. Да что с вами не так? Я не угрожаю вашей жизни. Но я сообщу в полицию, что вы преследуете меня или что вы оклеветали меня. Не суйте свой нос не в свое дело. Оставьте меня и мою семью в покое. – Он направился обратно в магазин и остановился у двери: – И убирайтесь из моего магазина.

Девять

Мы с Ватсоном вошли в «Антикварную Фотобудку Мадам Дилайлы» и замерли на месте как вкопанные. Ну то есть это я замерла на месте; а Ватсон проплелся еще несколько шагов и тоже внезапно остановился, когда закончилась длина поводка. Он обернулся и с обвинением посмотрел на меня.

Магазин представлял из себя длинное узкое пространство, и в самом конце его, к всеобщему обозрению, в круглом алюминиевом тазу сидел обнаженный мужчина.

Я уставилась и уже начала отступать назад, как заметила всю картину. По обе стороны от него стояли две женщины, одна – брюнетка-наездница в кожаных штанах и стеганом жилете – под жилетом ничего не было – и с пистолетами в обеих руках. С другой стороны стояла блондинка в короткой рубашке из оленьей шкуры в простом американском стиле, занеся томагавк над головой обнаженного мужчины.

Хотя это выглядело смешно и неуважительно к расам – или, если сказать точнее, совсем оскорбительно, – я поняла, что мужчину поймали эти женщины, пока он мылся.

– Идеально, а теперь давайте попробуем сделать так, будто к нему в ванну присоединяется девица-индианка. Ковбойка, тебе это совсем не понравилось, так что возьми вон ту веревку со стены и обмотай шею своего мужчины. – Напротив сцены стояла пышная рыжеволосая девушка, одетая в стиле официантки в таверне. У нее в руке была камера, выглядящая устаревшей, она повернулась ко мне: – Подождите минутку. Я сегодня без помощника. Позвольте мне закончить с этими клиентами, и я вся ваша. Чувствуйте себя как… – Она с пониманием посмотрела на меня своими голубыми глазами и склонила голову набок. – Ой… интересно… – Она взглянула на Ватсона и снова на меня. – Держу пари, вам не нужно говорить, чтобы вы никуда не уходили. Я скоро, мой маленький книжный червь. Пока ждете, подыщите для себя образ. – После этих слов она повернулась к троице, которые заняли позиции, как она и просила.

Я огляделась. Я была в этом магазине лишь раз, и Дилайлы не было на месте. Интерьер был выполнен в стиле таверны старого Запада. Стены были обшиты деревянными досками, а приклеенные фотографии – как черно-белые, так и в сепии – занимали практически все доступное пространство стен и отражали всевозможные фантазии о Западе. Мельком взглянув на фотографии, я поняла, что любимый сюжет фотографа – голый человек в тазу. Хотя большинство из них были не такими откровенными, как та сцена, которую я наблюдала прямо сейчас своими глазами.