Корейские мифы. От небесного владыки и принцессы Пари до королей-драконов и духов-хранителей - [47]

Прибыв в Сочжиндыль, он сразу же возжелал сделать жену Хван Уяна своей. Однако женщина снова проявила находчивость.

– Я намедни погадала, оказывается, в меня вселились семь духов. Если мы сейчас станем мужем и женой, они от ревности выйдут и разорвут нас обоих на семь частей.

Она запугивала Сочжиннана смертью, как это делал он сам, желая обмануть Хван Уяна.

– Как же быть? – спросил Сочжиннан.

– Надо изгнать духов, – ответила женщина.

Шляпа, от которой остался лишь кожаный лоскут. Рубашка, от которой остался лишь ворот. Башмаки, от которых остался лишь каблук

На вопрос, как это сделать, жена Хван Уяна решительно заявила:

– Если просидеть три года в подземной пещере на пустыре, питаясь только тем, что подают через маленькое оконце, духи сами выйдут. Тогда мы проживем в согласии до гробовой доски.

Сочжиннан, умевший с помощью амулета вызывать обансина, верил в силу духов, поэтому согласился со словами жены Хван Уяна. А та лишь отчаянно молилась, чтобы в течение трех лет ее муж вернулся.

На следующий день на пустыре была вырыта пещера, где жена Хван Уяна стала ждать возвращения супруга, питаясь тем, что ей подавали через маленькое оконце.

А Хван Уян в это время трудился в поте лица, чтобы построить прекрасный небесный дворец. Как-то раз, утомившись, он заснул, и ему привиделся странный сон. В этом сне он увидел шляпу, от которой остался лишь кожаный лоскут, рубашку, от которой остался лишь ворот, и башмаки, от которых остался лишь каблук. Встревоженный, Хван Уян пошел к предсказательнице. Та потрясла чашу с гадальными палочками, посмотрела, что выпало, и вдруг возмущенно стукнула чашей о стол.

– Вы, похоже, видели во сне шляпу, от которой остался лишь кожаный лоскут, рубашку, от которой остался лишь ворот, и башмаки, от которых остался лишь каблук? – спросила она.

Хван Уян с изумлением подтвердил это. Гадалка пощелкала языком.

– Вот что гласит предсказание: всю вашу утварь и имущество похитили, а ваша жена живет в чужом доме.

Хван Уян опешил. В нем заклокотала ярость, однако он не мог оставить дворец недостроенным. Столяр взялся за дело с еще большим рвением, он трудился днем и ночью, чтобы хоть немного развеять тревогу. Годовая работа была закончена за месяц, а месячная – за сутки. Через три месяца дворец был готов. Завершив все дела, Хван Уян поспешил домой в Хвансандыль.

Из-за сна и слов гадалки его не отпускало мрачное предчувствие. Хван Уяну не терпелось увидеть жену. Однако его ждала не радость встречи, а еще большая тревога.

Жилище Хван Уяна в Хвасандыле превратилось в развалины. Двор заполонила сорная трава, дом рухнул, остались одни столбы. Колодцем давно не пользовались, он зарос мхом. Потрясенный Хван Уян без сил опустился на землю. Ему даже пожаловаться было некому.

Снедаемый отчаянием, столяр лег у столба, положив голову на каменную основу. Через некоторое время его разбудили крики ворон: птицы клевали землю рядом с ним.

Хван Уян разогнал ворон и стал копать. Скоро показался лоскут нижней рубашки, на котором кровью его жены было написано: «Вернешься мертвым – увидимся на том свете; вернешься живым – увидимся в Сочжиндыле».

Прочитав это, Хван Уян догадался, что произошло в его отсутствие. Объятый яростью, он помчался в Сочжиндыль. Там стоял величественный дом, которого раньше не было. Все вещи в этом доме принадлежали Хван Уяну.

Столяр в негодовании заскрежетал зубами, однако ворваться в жилище он не мог – сначала нужно было отыскать жену.

Оглядевшись по сторонам, Хван Уян приметил у колодца старую сосну и залез на нее. Немного погодя из подземной пещеры на пустыре вышла женщина, она взяла ведро и направилась к колодцу. Наклонившись зачерпнуть воды, женщина увидела внизу отражение своего мужа.

– Если ты умер, спускайся с плачем. Если живой, спускайся с улыбкой, – сказала она.

Услышав эти слова, Хван Уян с улыбкой спустился на землю. Встретившись наконец после долгой разлуки, супруги схватили друг друга за руки, не помня себя от радости.

– Если Сочжиннан узнает, что ты пришел, он запрет двери и вызовет обансина. Тебе надо проникнуть в дом тайком, чтобы он не догадался.

Тогда Хван Уян превратился в птицу, спрятался в юбку жены и так попал в дом. В это время Сочжиннан как раз спал. Воспользовавшись моментом, Хван Уян крепко-накрепко связал его, чтобы он не мог шевельнуться.

– Ах ты негодяй! Ладно ты меня обманом заставил поменяться одеждой и лошадьми, это я еще могу простить. Однако за твое воровство, за то, что запугал мою жену, тебе нет прощения!

Сочжиннан молча таращился на Хван Уяна – его появление было как гром среди ясного неба. Немного погодя он пришел в себя и понял, в какую беду попал.

– Я все тебе верну. Твоя жена цела и невредима, она живет в подземной пещере на пустыре. Только пощади! – взмолился Сочжиннан.

Немного поразмыслив, Хван Уян вынес приговор:

– Так и быть. Я ничего не потерял, поэтому сохраню тебе жизнь. Но ты совершил зло, и за это я на три года заточу тебя в каменный сосуд в сонандане, святилище хранителя деревни. Будешь питаться тем, что подадут прохожие.

Наказав Сочжиннана, Хван Уян вернулся с женой в Хвансандыль. Однако голову преклонить им было негде – дома у них уже не было. Хван Уян нарубил в горах стебли веерника и постелил их на землю вместо пола, а вместо стен повесил юбку жены, так они и переночевали.