Коре Сарыг на Буланом коне - [21]

— Если увезли, куда след денется? Нет у тебя ни стыда, ни совести. Как только язык поворачивается врать.

В третий раз за сеном собрался, — всего два зарода стоят. Остальные — как корова языком слизнула. Решил парень тогда укараулить, кто же так ловко крадет или пожирает сено. Зарылся в стог, поглядывает по сторонам.

Полночь наступила. Тьма-тьмущая кругом, а вдали откуда-то яркий свет пробивается, будто солнца луч. Ближе, ближе этот свет, ярче становится, а от чего идет — не понять. Смотрит, серый конь скачет-играет, земли копытами не достает, и свет дивный от него разливается. Поравнялся с одним зародом, раз хватил, — половины как не было. Еще раз — ни травинки не оставил. К тому зароду направился, под которым парень лежал. Видит парень, уздечка на коне, поводья через шею перекинуты шелковые. Вскочил он ему на спину, давай бичом хлестать.

— Не бей меня, — просит серый конь. — Я тебе такого скакуна дам, на гору захочешь — увезет, в тайгу захочешь — сквозь любую чащу пройдет.

Заржал он во всю мочь, так что на дальних горах отозвалось, и тут же предстал перед ними кроваво-рыжий жеребец. На левой тороке богатырские доспехи висят, на правой — дорогая одежда.

— С этого дня, — говорит ему серый конь, — будешь служить ему верой и правдой. Слушайся его, как меня слушался. По первому зову любое его желание и приказ исполняй.

И парню сказал:

— Как три раза свистнешь, он предстанет перед тобой, как лист перед травой.

Не успел сказать серый конь, как тут же исчез, будто его не было. Только светилось еще долго вдалеке.

Не решился парень рыжего жеребца матери показывать, отпустил его на волю, а домой пришел, объяснять стал, какая беда их постигла. Мать его и слушать не стала.

— Уходи с глаз моих, негодный. За все мои старания черной неблагодарностью платишь.

Подался парень куда глаза глядят. Мало ли, много прошел, притомился, есть-пить захотел. Что делать, не знает. И вдруг про рыжего жеребца вспомнил. Три раза свистнул, три раза позвал, и тут предстал перед ним жеребец. Сказать, с неба упал, — крыльев нет. Сказать, примчал откуда, — ни одна травинка не примята. В тороках как лежали доспехи богатырские, наряды дорогие, так и лежат. Оделся парень в шелк да золото, сел на рыжего, поехал иноходью. Мимо какого аала не едет, все на него смотрят, любуются.

Выехал он в широкую степь и пустил коня на полный бег. Летит как на крыльях.

Долго ли, коротко, достиг места, где кровавая война шла. Кругом все повыгорело, и в живых никого не осталось. Только пламя по степи полыхает, мечется. Вот к высокому дереву подступило, и слышит парень, как человеческим языком дерево заговорило, спасти его просит. Вступил он тогда в схватку с многоголовым пламенем. Рубит его богатырским мечом, сечет огненные языки. Как хватит по пламени, десятки голов на землю падают. Изрубил весь огонь-пламя на части.

Глядит, а на месте дерева девушка стоит красоты необыкновенной — шестьдесят кос на плечах, семьдесят кос на спине.

— Ты меня от смерти спас, — говорит. — Поедем теперь в наши земли. Кто добро сделал, тому добром отплатить надо.

Хотел парень посадить к себе в седло девушку, а она свистнула, и к ней такой же рыжий конь явился. Домчали они вместе до Желтой горы.

— Вот земля моего отца. А сам он внутри этой скалы живет. Сейчас пойдешь ты к нему. Как дверь откроется, ничему не удивляйся и не бойся ничего. Прямо у входа увидишь змея с тупым хвостом. Он тебя куда надо проведет. Еще всякие чудища будут — не пугайся. А когда с моими отцом и матерью увидишься, когда станут они за то, что меня спас, всякое добро предлагать, ты ничего не бери. Проси только стеклянный шарик. С умом им владеть будешь — ни в чем нужды не испытаешь, а промахнешься — голову потеряешь.

Слушает ее парень, а сам на Желтую скалу глядит. Как же в нее входить? Еще не спросил, девушка сама говорит:

— Видишь колотушку деревянную? Ударь по скале три раза.

Он так и сделал. Где ничего не было, вход открылся. Вошел парень и прямо наткнулся на змея с тупым хвостом. Перепугался, конечно, в глазах помутнело — там этих змей и всяких гадов не сосчитать! Помня и не помня себя, уселся на хвост того змея, на нем в другую дверь въехал. Видит: помещение большое, и посередке сидит Сарыг хан, Желтый хан, значит. За стол парня зовет, садит рядом с собой, самой хорошей едой угощает. Ты, говорит, нашу дочь спас, и ничего нам для тебя не жалко, бери что душе угодно. Три дня так прошло. Кормят его, поят, подарки разные дарят. Парень ото всего отказывается.

— Хоть низкая, да есть гора у меня, хоть мелкая, да своя речка. Пора мне домой возвращаться.

Сарыг хан никак не может ему награду подобрать. Самое дорогое навяливает — не берет парень.

— Не надо, — говорит, — мне ни золота, ни серебра. Если уж так хотите, чтобы я взял, дайте мне вон тот стеклянный шарик, тем и доволен буду.

Услышал его слова Сарыг хан, сюда повернется — смеется, туда повернется — плачет. Но делать-то нечего: кто добро сделал, надо отдать все, что захочет. Подал ему шарик с приговором:

— Умеючи будешь держать — век тебе служить будет. Худо станешь обращаться — головы лишишься. Когда чего надо, взмахни им туда и сюда, желание выскажи, подбрось шарик вверх — все исполнится.