Коре Сарыг на Буланом коне - [20]
Лягушка и журавль
Шла однажды лягушка к себе домой и устала. Ноги у нее заболели, проголодалась она. Совсем из сил выбилась и тут журавля увидела, он вкусную пищу ел.
Не выдержала лягушка, жалобно попросила:
— Дай мне, журавль, твоей еды попробовать. Я тебя никогда не забуду.
— Ешь сколько хочешь, — журавль ей отвечает. Он добрый был.
Съела лягушка все, что у журавля было.
Смотрит журавль: у лягушки на ногах живого места нет, одни косточки остались. Пожалел он ее.
— Где это тебе так досталось?
— И не говори! Вытащила я муравья из воды, он меня в гости позвал. Пошла я к нему, а на меня как накинется весь муравейник, как начали кусать. Еле спаслась. Видишь, что с моими ногами сделали. Вот так они мне за добро отплатили. Я не такая. Пойдем ко мне, я тебя хорошо угощу.
И повела лягушка журавля к себе. Добрались они до болота. Лягушка и говорит:
— Оглянись-ка, журавль. Кто-то идет, однако. Журавль обернулся, а лягушка бултых в воду, и след ее простыл. Ждал-пождал журавль, так и не дождался. Вот, думает, какая неблагодарная! Сама про муравьев рассказывала, а чем их лучше?
Проклял он лягушку:
— Быть тебе вечно с костлявыми ногами и никогда из болота не выходить!
С тех пор лягушка живет в болоте и боится журавля. А журавль обиду помнит, не может ей обмана простить. Стоит ему увидеть лягушку, как тут же поймает ее и съест.
Муравьев лягушка тоже боится и на сухое место никогда не выходит.
Хубай Хус
Давно это было, рассказывают. Один охотник нашел в пещере гнездо турпана, черной утки. Лежали в гнезде скорлупки от яиц, а одно яйцо — целое, еще теплое было. Недолго думая, взял его охотник, положил за пазуху, унес к себе домой.
«Выпарю турпана, — решил. — В нем человеческое счастье, говорят».
На третий день из яйца вылупился щенок.
Вот, думает охотник, какие чудеса бывают, а сам страшится: не к добру, наверно, такое чудо. Хотел было сначала убить щенка, да жалко стало. Унес его в темный сарай, сена постелил, накормил.
Сам, как и раньше, на охоту ходит. Вернется из тайги, тут же к щенку бежит, кормит его, ласкает. Полгода так прошло. Подрос уже щенок. Охотник назвал его Хубай Хус — Сын Турпана.
Отправился как-то охотник на промысел, собаку с собой взял. Бегает резво по тайге Хубай Хус, мелких зверей ловит, на больших зверей бросается. Что ни день — богатая добыча у охотника. Белок да соболей Хубай Хус сам ловит, маралов да оленей на охотника гонит. Охотник не нарадуется: какая добрая собака у меня, Хубай Хус!
Стал он в большом достатке жить. Если не идет в тайгу, Хубай Хус все равно ему зверей и птиц таскает.
Узнал об этом богатый бай — он недалеко жил, приехал к охотнику, стал у него чудесную собаку просить. Пятнадцать коров взамен предложил. Жалко было охотнику расставаться с собакой, да уговорил его бай, и он уступил. Тот сразу пригнал коров, забрал Хубай Хуса с собой.
Стал Хубай Хус у нового хозяина жить. И ему зверей-птиц таскает из тайги. Бай еще больше разбогател.
Между тем в тайге все меньше и меньше зверя становится. Лес будто совсем опустел. Хозяин тайги сердится:
— Ничего не оставила проклятая собака! Куда я смотрю? Надо ее уничтожить.
А поделать ничего не может.
Пришел тогда к нему на помощь Хозяин воды — Суг ээзи.
— Давай изведем вместе собаку.
— А как? — спрашивает Хозяин тайги.
— Пошли быстроногую маралуху к тому месту, где живет бай, — говорит ему Суг ээзи. — Хубай Хус почует и погонится за ней. А маралуха пусть прямо ко мне в озеро забежит. Хубай Хус не удержится, тоже в воду кинется. Там я его и утоплю.
Так Хозяин тайги и сделал. Самую сильную маралуху-трехлетку подослал к юрте богатого бая. Только Хубай Хус учуял ее, сразу погнался. Маралуха сильная да резвая была, долго от собаки бегала. А когда Хубай Хус стал настигать ее, с маху в озеро прыгнула. Хубай Хус за ней следом. Тут его Суг ээзи поймал и не выпустил.
Долго еще собака из-под воды лаяла. Услышал охотник и поспешил к озеру. До слез ему стало жалко Хубай Хуса. Навзрыд заплакал.
— Я тебе, Хубай Хус, сушеного мяса принес. Последней коровы мясо, что от тех пятнадцати осталось. Зачем я тебя баю отдал?
Тут заговорил из-под воды Сын Турпана человеческим голосом:
— Не печалься обо мне, хозяин, ступай домой.
И смолк Хубай Хус.
Отправился в большом горе охотник обратно. Приходит домой, а у него полон двор скота. Это ему Хубай Хус сделал.
Стеклянный шарик
Давным-давно у истоков Черной речки в ветхом шалаше жила старушка со своим сыном. Не было у них ни добра, ни скота, одна кобылица только. На ней они дрова возили, ездили куда надо.
Каждый год старушка на зиму шесть небольших зародов сена ставила для кобылицы. Со временем сил у старушки поубавилось, она больше дома сидела, а сено косил и в стога метал ее подросший сын.
И в эту осень он шесть зародов поставил. А зимой за сеном поехал, глядит — нет одного зарода, только пять осталось. Матери сказал про это, ему же и попало:
— Ленивый ты, видать. Не сделал, что надо, а теперь меня обманываешь.
В другой раз поехал, еще одного зарода не досчитался.
— Четыре только стоят, — матери объясняет. — Сказать, что увезли, — никаких следов нет.
Мать того пуще сердится:
