Кордес не умрет - [2]
— Ах, да! — я хочу встать. Я заказывала разговор с домом, у меня это не получилось.
— Нам никак не удается связаться… Все время — занято, — проговорил он торопливо. — Телефонистка спрашивает, должна ли она еще попробовать?..
— Ну, да, — ответила я немного растерянно. — Прошу!
Бой довольно комично отвесил поклон и вышел. Все время занято? Это, должно быть, Неле. Я так и вижу ее прямо перед собой: в кресле с цветной обивкой, с телефонной трубкой возле уха, слушает и болтает, ничего не замечая вокруг. Невероятно важное дело… Что, говоришь ты, на ней было? Розовый тюль? Нет! Этого не может быть! С ума сойти… Но ты видела ее несколько раз…
Я наливаю новую чашку кофе и вновь ныряю в океан воспоминаний. Снова прошлое отчетливо представляется мне. Зимний вечер в просторной, теплой кухне… Дом, погрузившийся в темноту, с угрюмыми, высокими комнатами… Тетя Юлия, сестра отца… болтливая, хитрая, заменившая в доме мою умершую мать… Сам отец — старый пруссак, изысканный, убежденный гуманист, страстный музыкант-любитель, всегда немногословный, бледный, особенно тогда, когда государство, которому он служит, ведет себя, по его мнению, недостойным образом.
Я, несмотря ни на что, играю «в медицину» — то становясь медсестрой, то даже врачом для своих кукол, и довольствуюсь этой ролью, пока несколько позже мною не овладевают обычные для юной девушки чувства. Когда началась война, я влюбилась в одного молодого кавалера Рыцарского креста — заочно, конечно; тайком я целовала его случайно попавшую мне в руки фотографию. Но никаких дурных помыслов у меня при этом не было. Вспоминаю комически холодные поцелуи в кустах за кладбищем, которыми мы обменивались с одним парнем из Гитлерюгенда. Кажется, его звали Фриц…
Бой снова передо мной.
— Мой разговор? — спрашиваю я.
— Никто не отвечает. Нет, не занято — не отвечают…
— Ну, ладно… — бормочу я в полузабытьи. Потом даю ему чаевые.
— Спасибо, — смущенно шепчет он и исчезает.
Редко бывает так, чтобы дома никого не было. Начало десятого. Возможно, телефон занимала не Неле, а Изабелла, моя бравая, старая помощница по хозяйству. А теперь она отправилась за покупками, в то время как Неле еще спит и не подходит к телефону…
Так оно и есть. Или?.. Я не могу этого объяснить ничем другим.
Война… До сих пор хлеб кажется мне чем-то невероятным… И уж совершенно по-детски я завидовала своим одноклассницам, чьи старшие братья, погибнув за нацию, фюрера и фатерланд, навсегда остались на дне Айзине-Канала. Этих одноклассниц чествовали как сестер героев.
Я верила, что эта война ведется за правое дело, что фюрер всегда прав, что злых врагов, как бы они ни старались, ждет поражение, и что все будет хорошо. Само собой разумеется, что во имя великой цели жертвы неизбежны.
И тогда же я решила в знак верности высоким идеалам остричь косу, которая была до семнадцати лет предметом моей гордости. И мой безрассудный поступок не прошел незамеченным…
После непродолжительной, по острой борьбы с отцом и тетей Юлией я отнесла старую меховую шубу покойной матери в партайбюро — в качестве теплой вещи для посылки на восточный фронт мерзнущим там солдатам. Мой отец, правда, вскоре сообщил, что видел в мамином пальто на ярмарочной площади ту самую даму, которая собирала вещи для посылки на фронт.
«Мамина шуба сидела на ней отвратительно, должен заметить», — сказал он и рассмеялся горько и смущенно…
Снаружи во двор пробивалось весеннее солнце — будет хороший день. У меня еще добрый час времени до отъезда в аэропорт. Можно будет где-нибудь поблизости от отеля купить подарок Неле — пряжку, ремешок для ручных часов, брошку, — там видно будет.
Около двенадцати я прибуду в Мюнхен. До обеда я не появлюсь в салоне. Ничего, обойдутся. Но в половине четвертого — сегодня? Да, сегодня, — в половине четвертого хотела подойти фрау Крайдель с двумя дочерьми: познакомиться с новой коллекцией. Я должна быть на месте. Они хотят, чтобы их обязательно обслуживала сама хозяйка. Трудные клиенты… Ну, ладно…
Ваша ветчина, мои милые, превосходна! Я должна оберкельнеру… Он разговаривает с молодым человеком в реглане и поглядывает поверх столов на меня… Потом пробирается между столиков. Молодой человек исчез.
— Извините, уважаемая фрау, — говорит тихо оберкельнер, — ваш номер тридцать девятый?
— Да. Что-нибудь не в порядке?
Он мнется. Подыскивает нужные слова.
— Не были бы вы так добры проследовать за мной в комнату дирекции. Прошу вас.
Корнелия!.. Неужели она узнала, что у меня письмо от Курта, адресованное ей? Не натворила ли она глупостей дома? Может быть, поэтому телефонный разговор и не состоялся?
— Что случилось? — спрашиваю я, мгновенно встав из-за столика.
Я говорю слишком громко, почти кричу. На меня обращают внимание.
Господин за соседним столиком опустил свою газету.
— Я не знаю… — с трудом выговаривает оберкельнер. По нему видно, что он врет. Моя сумка. Шаль. Серая перчатка. Куда-то делась вторая!
Обидно. Были хорошие перчатки.
Кельнер идет рядом, но на меня не смотрит.
— Прошу, уважаемая фрау, — говорит он и указывает на небольшую дверь справа от меня.
«Дирекция» — золотые буквы на темном фоне. Помещение — такое же, как и другие помещения подобного рода; в удобных глубоких креслах сидят несколько человек и мирно беседуют. Возле колонны — чемодан.
Новый выпуск серии «Неизвестный детектив» не оставит равнодушными подлинных ценителей детективного жанра. Остросюжетные произведения, вошедшие в сборник «Моя прекрасная убийца», — детектив, шпионский боевик, криминальный роман, триллер — тесно связаны с прекрасным полом: помещают женщину в эпицентр загадочных и опасных событий.
Новых владельцев фермы, затерянной среди белорусских болот, ожидает чудовищная находка: фрагменты тел, спрятанные в заброшенном сарае. Под подозрением оказываются пациенты психиатрической лечебницы, расположенной неподалеку. Иначе и быть не может, ведь за колючей проволокой содержатся люди, уже успевшие совершить жестокие преступления. Главный врач больницы не спешит защищать своих подопечных, он хочет знать правду. Он лично просит о помощи Алексея Тронова, надеясь, что его проект отнесется к клинике не так предвзято, как полиция. Тронов, заинтригованный необычным делом, соглашается помочь.
Наталия Новохатская Предлагает серию развернутых описаний, сначала советской (немного), затем дальнейшей российской жизни за последние 20 с лишком лет, с заметным уклоном в криминально-приключенческую сторону. Главная героиня, она же основной рассказчик — детектив-самоучка, некая Катя Малышева. Серия предназначена для более или менее просвещенной аудитории со здоровой психикой и почти не содержит описаний кровавых убийств или прочих резких отклонений от здорового образа жизни. В читателе предполагается чувство юмора, хотя бы в малой степени, допускающей, что можно смеяться над собой.
Смерть – какая она? Страшная? Или наоборот – освободительная? Кто решает кому жить, а кому нет? Журналист Максим Котов недавно пережил самую страшную потерю. Неизвестный вирус унёс жизнь его ребёнка. «Так бывает…» – сказали врачи. Но Максим уверен, что смерть его дочери – не случайность, а часть большого заговора. И в этом заговоре его ребенку была отведена роль пешки, которой с легкостью пожертвовали ради достижения «большой цели». Котов решает найти виновного и отомстить. Но чем больше он углубляется в расследование, тем запутаннее становится история.
Эта история начинается с ограбления с трагическим финалом: немолодой хозяин загородного дома погибает от рук неизвестных преступников. Однако в этой истории оказывается не так все просто, и сам погибший несет ответственность за то, что с ним произошло. Рассказ «Вода из колодца» седьмой в ряду цикла «Дыхание мегаполиса». Главным героем этого цикла является следователь Дмитрий Владимиров, который на этот раз должен разобраться в хитросплетениях одной запутанной семейной драмы.
