Корабль - [48]
26
Сидя на борту в одиночестве и смакуя сладкий сигаретный дым, я в очередной раз дожидался Виты. Могучий океан завлекал мои мысли в свои пучины, когда я долго глядел на него, и тогда я переводил взгляд на ночное небо. Трагичным было то, что в этот день оно не показало мне звёзд, зажевав и проглотив их в свой таинственный желудок. Ветер приятно нашёптывал мне свои сказки о бескрайних морских просторах, масштаб которых мне было ни за что не осознать, и я отвечал ему с наслаждением, пуская дым в его сети. Всё вокруг накрывало меня незримым спокойствием, и лишь одна мысль, словно коварный, мелкий червь, пролезший через этот покров умиротворения и забравшийся в мою голову, не давала мне совсем успокоиться. Она тихо вгрызалась в мой мозг и потихоньку поедала его, доставляя мне всё более заметную с каждым новым поглощённым ей кусочком боль. Вита всё никак не приходила – именно это странное обстоятельство подпитывало червя и придавало ему сил. И хоть она ни разу не задерживалась так подолгу, поначалу я всё же гнал все дурные мысли, отмахиваясь от них сигаретным дымом. Но после того как я прождал ещё несколько часов, фундамент, на котором строились мои надежды на лучшее, дал трещины, тяжеловесное здание, немного пошатнувшись, неуклюже рухнуло, разбившись вдребезги, и моё терпение лопнуло вместе с животом зажравшегося червя, которому я слишком долго безнаказанно давал волю довольствоваться моим рассудком. Меня вновь навестил мой давний спутник. Подкравшись тихо, он стал выглядывать на меня из темноты. Страх стал вновь завладевать моим разумом, страх того, что за поворотом вновь угрожал мне расправой. Я больше не мог ждать. Спрыгнув с борта, я отправился на поиски Виты. Кроме как в каюте, разыскивать мне больше её было негде, так что я пошёл туда. Мои ноги ступали, сменяя одна другую, а мой мозг плодил всё новые и новые кошмарные мысли.
В тот момент, когда я дошёл до каюты, взвинченный до предела так внезапно напавшим на меня приступом страха, я, не медля ни секунды, дёрнул за ручку. Каково было моё удивление, когда дверь, сразу же поддавшись, отворилась и, войдя в комнату, я обнаружил Виту спокойно лежащей в кровати. Ничего не понимая, я захлопнул дверь и быстро подошёл к ней.
—В чём дело? Что случилось? . – Почему ты здесь? Я так долго ждал тебя, почему ты не пришла?
Она не отвечала. Напряжение, уже пропитавшее, словно яд, каждую частичку моего тела, возросло ещё сильнее, и меня переполнили эмоции. Теперь я накручивал себя ещё больше, и казалось, сейчас уже не выдержу этого молчания, но вдруг Вита заговорила. Говорила она очень тихо, и в голосе её звучала какая-то непреодолимая, глубокая усталость. Почти что безжизненно она прошептала:
—Прости меня, Сигниф… Всё то время, что я лежала здесь, каждую минуту я думала только о тебе, о том, как ты сидишь там один… – Она прервалась, было видно, что говорить ей очень трудно. Вита перевела дыхание, а затем продолжила: – Мне что-то нездоровится, Сигниф. Я не знаю, что со мной произошло. Я только забежала сюда после работы, чтобы оставить ненужные вещи, но оказалась намертво прикована к постели. Сколько я ни пробовала встать, у меня ничего не вышло. Прости меня, пожалуйста, милый мой Сигниф.
Я оторопел. Все эмоции, так сильно переполнявшие меня ранее, отошли на второй план. Я увидел совершенно другую картину происходящего. Всё, что я успел напридумывать себе, пока шёл сюда, было мимо, совершенно невпопад. Я осознал, как я был глуп, как эгоистичен, когда вбежал сюда. Когда я вбежал и увидел лежавшую в комнате Виту, мой страх обернулся в необоснованный гнев и во мне появилось рвение чуть ли не обвинить и застыдить её, так мирно лежавшую. Но теперь я взглянул на Виту другими глазами, и открывшаяся жуткая картина показала, как слеп я был. Захваченный бурей нелепых и наигранных эмоций, я вбежал и накинулся с расспросами на бедную, хрупкую, обессилевшую девушку. Горькое чувство стыда пронзило мне сердце, когда я увидел, как она слаба, как сморщилось её до этого дня нежное личико, как чернели жуткие мешки под её некогда яркими глазками. Словно гноившиеся раны, потемнения вгрызались в её юную плоть. Лицо этой милой девушки, которую я так любил, было высушено. Некогда пышущая радостью розовая нежная кожица теперь побелела, и на щеках проступили острые скулы. Видя весь этот ужас, я сжал в своей ладони её холодную тонкую ручонку и сказал:
—Да нет, что ты, милая! Зачем ты извиняешься? Ты так бледна… Прости меня! Я так резко ворвался к тебе и грубо накинулся на тебя с расспросами… Прости меня, если хочешь, я сейчас же уйду и оставлю тебя в покое. Тебе сейчас так нужен Сон и покой, нечего мне донимать и тревожить тебя своим присутствием. Я уйду, уйду, только скажи мне, и я сделаю всё, что нужно, ты только скажи…
Я умолк, а она, набравшись сил, прошептала:
—Нет, Сигниф, я не хочу, чтобы ты уходил. Глупость какая… Как могло тебе такое в голову прийти? Останься, прошу тебя, я хочу, чтобы ты остался и был со мной.
Я поцеловал её руку, а затем поцеловал Виту в холодный лоб, нежно провёл рукой по её густым вьющимся волосам и тихо сказал:
Книга содержит три тома: «I — Материализм и диалектический метод», «II — Исторический материализм» и «III — Теория познания».Даёт неплохой базовый курс марксистской философии. Особенно интересена тем, что написана для иностранного, т. е. живущего в капиталистическом обществе читателя — тем самым является незаменимым на сегодняшний день пособием и для российского читателя.Источник книги находится по адресу https://priboy.online/dists/58b3315d4df2bf2eab5030f3Книга ёфицирована. О найденных ошибках, опечатках и прочие замечания сообщайте на [email protected].
В условиях сложной геополитической ситуации, в которой сегодня находится Россия, активизация собственного созидательного творчества в самых разных областях становится одной из приоритетных задач страны. Творческая деятельность отдельного гражданина и всего общества может выражаться в выработке национального мировоззрения, в создании оригинальных социально-экономических моделей, в научных открытиях, разработке прорывных технологий, в познании законов природы и общества, в искусстве, в преображении человеком самого себя в соответствии с выбранным идеалом и т.
Данная работа представляет собой предисловие к курсу Санадиса, новой научной теории, связанной с пророчествами.
Данное издание стало результатом применения новейшей методологии, разработанной представителями санкт-петербургской школы философии культуры. В монографии анализируются наиболее существенные последствия эпохи Просвещения. Авторы раскрывают механизмы включения в код глобализации прагматических установок, губительных для развития культуры. Отдельное внимание уделяется роли США и Запада в целом в процессах модернизации. Критический взгляд на нынешнее состояние основных социальных институтов современного мира указывает на неизбежность кардинальных трансформаций неустойчивого миропорядка.
Книга содержит собрание устных наставлений Раманы Махарши (1879–1950) – наиболее почитаемого просветленного Учителя адвайты XX века, – а также поясняющие материалы, взятые из разных источников. Наряду с «Гуру вачака коваи» это собрание устных наставлений – наиболее глубокое и широкое изложение учения Раманы Махарши, записанное его учеником Муруганаром.Сам Муруганар публично признан Раманой Махарши как «упрочившийся в состоянии внутреннего Блаженства», поэтому его изложение без искажений передает суть и все тонкости наставлений великого Учителя.
Константин Фрумкин – известный российский философ, культуролог. Он является одним из инициаторов создания и координатором Ассоциации футурологов.Для работы над сборником, который представлен вашему вниманию, К. Фрумкин привлек лучших российских футурологов, которые исследует наиболее интересные проблемы, связанные с образами будущего. Чем закончится современный кризис цивилизации, каким будет «постчеловечество», к чему приведет развитие «информационного общества», какой будет его мораль и какие принципы будут определять его существование – вот лишь несколько тем сборника.Позиции авторов не всегда совпадают, но тем интереснее читать эту книгу, в которой представлен такой широкий спектр взглядов.