Основные наброски к настоящему курсу были сделаны автором 7 апреля 1968 года. Случилось это вследствие множества причин. Изложим и проанализируем это событие так, как оно разворачивалось во времени, то есть в его динамике. Это будет полезно как для подтверждения сказанного, так и для демонстрации сути и методов новой научной теории, названной санадисом (предсказанием, полученным с применением научных методов).
Случившееся тогда запомнилось не потому, что стояла ранняя весна с тихой солнечной погодкой, с первыми ароматами, разносимыми окрест потеплевшими ветерками, а по другой причине — неожиданной и в каком-то смысле веселой.
В тот день студенткой третьего курса механического отделения механико-математического факультета университета наша героиня приехала к родителям на воскресный отдых. Такие приезды домой, в родное село, она позволяла себе редко, поэтому они сопровождались радостью от встречи с родителями, от возможности побыть в родной обстановке, посидеть в своей комнате — у окна с видом на сад с цветниками. А для родителей приезды дочери служили поводом побаловать ее, устроить домашний праздник с торжественным обедом, когда вдоволь можно было посидеть друг против друга, поговорить по душам, насмотреться на родные лица. В зависимости от времени года ради гостьи на стол выставлялись сельские яства с консервацией и вареньями или исключительно домашние блюда, такие как запеченные тыквы, фруктовые муссы, вареники и пироги с ягодами — все то, что нельзя было купить в магазине и даже на рынке. Все это готовилось, пеклось и варилось при участии всех членов семьи.
Вот и тогда отец возился у плиты, а дочь с матерью что-то готовили из теста на столике у кухонного окна и говорили о мелочах, делились новостями, жаловались на проблемы, обсуждали свои заботы, быт и погоду.
Переехав на обучение в город, девушка скучала по дому и оставленным здесь подругам, по соседям и родне, поэтому не удивительно, что ее интерес к различным переменам в селе был острым и неподдельным. В равной мере не могла она отвыкнуть от свиданий с открытыми стихиями: снегами, дождями и дальними горизонтами. В каменных джунглях нового места жительства, все еще воспринимаемого с гадливостью, ей хотелось весенних тропинок, проложенных на влажных грунтах, запахов открытой небу земли, пения птиц, распахнутых в неизвестность пространств и этого чарующего маминого голоса, который она слушала с упоением, как музыку.
Зато ее собеседницу волновал более узкий круг вопросов — только то, что касалось здоровья дочери. И это было неспроста. Девушка поступила в университет не окрепшей и не отдохнувшей после очень опасного заболевания, непростого лечения и долгой реабилитации с соблюдением строгой диеты. Уехав из дому, она более чем очень нуждалась в чутком присмотре, в домашнем уходе, в разной бытовой помощи. Все это вряд ли можно было найти в студенческом общежитии, где ей пришлось поселиться. Конечно, мать не могла об этом не думать, но остерегалась говорить о своих тревогах открыто, чтобы не настораживать дочь и не накликать на нее нежелательные опасения.
Улучив удобный момент, она все же с осторожностью опытной охотницы закружила вокруг да около интересующей ее темы, расспрашивая — соблюдает ли дочь диету, не устает ли от занятий, достаточно ли отдыхает, успевает ли поддерживать опрятность. Но дочь, все еще увлеченная сельскими побасенками, в ответ с недоумением хмыкнула и махнула рукой, дескать, это пустяки, не стоящие внимания.
И вдруг тут же резко умолкла, будто споткнулась обо что-то. А в следующий миг с обжигающей пронзительностью осознала, что ее здоровье по-прежнему серьезно беспокоит маму. Почему она до сих пор нервничает, ведь прежние беды уже позади? Мысли дочери переключились на себя, словно внутри щелкнул звонкий тумблер. Она вдруг подумала о том, скольких трудов стоило мамочке поднять ее на ноги, а потом месяцы и месяцы биться над обеспечением строгого режима питания и щадящего образа жизни. Вот, оказывается, что! Оказывается, ее выздоровление было делом не само собой разумеющимся, а стало следствием маминого многолетнего сражения с недугом и его последствиями, с проблемами выхаживания больной — с дополнительными трудами и недосыпанием, с нехваткой возможностей и безденежьем, со своей безграничной усталостью и страхами о каком-нибудь осложнении в ходе лечения! Так это не время выступало в роли целителя — это мамочка, закусив удила, тащила ее на себе из беды, сквозь дни и ночи, сквозь годы, пока не вытащила!
С незнакомой раньше отчетливостью и основательностью наша героиня прониклась этой внезапно открывшейся истиной, вместе с этим осознавая и то, что отныне ее жизнь должна стать эквивалентной маминому беззаветному подвигу. Иначе нельзя, иначе все теряет смысл.
Подвиг должен оплачиваться равной ценой — тоже подвигом. А что она до сих пор сделала, и вообще на что способна? Во имя чего мамочка тянулась, чтобы не просто сохранить ей жизнь, но сделать из нее человека?! Во имя чего?
Вся тяжесть неба упала вдруг на девушку, так что она даже попыталась стряхнуть ее с себя и передернула плечами, но легче не стало. Да и не могло стать, ибо то был впервые душой и плотью прочувствованный груз взрослой ответственности за жизнь, за выздоровление, за учебу и поиск своего места среди людей — за все она отныне отвечала перед мамой, подавшей ей пример и меру высокого служения долгу.
