Копай, Ами, копай… - [10]
Хилик: Хорошая машина, немецкая… если вовремя чистить, сто лет прослужит, до самого коммунизма. (кивает на портрет) Товарищ Сталин прислал, чуешь? Из Германии…
Меир: Мм — м-м… Мм — м-м!
Хилик: Ну, что тебе? (подходит к пленнику, вытаскивает у него изо рта кляп). Чего надо?
Меир: Хилик! Ну Хилик! Ну отпусти меня! Хилик!
Хилик: Скажи «А-а-а!» (снова засовывает Меиру кляп и возвращается к карабину) Вот ведь заладил, честное слово: «Хилик да Хилик…». Я уже семьдесят шесть лет Хилик и что? И ничего. Имя как имя, ничего особенного. У нас в кибуце, знаешь, как имена давали? Секретарь брал газету, тыкал пальцем куда попадет, да и брал ближайшее имя. Ближайшее к пальцу. А потом так же фамилию. Вот и меня так назвали. Ткнули раз — вышло Йехиэль, Хилик. Ткнули второй — Кофман… Такая вот система. (усмехается) Иногда, правда, бывали промашки. Мою подружку, к примеру, звали Шахида Рабинович. Неплохо, а?
Меир(отчаянно дергаясь): Мм — м-м… Мм — м-м!
Хилик: Ну, подружкой это я ее так назвал: у нас постоянные пары не одобрялись коллективом. В настоящей коммуне всё общее — и лицо, и одежда, и мысли. Так один русский писатель — коммунист говорил. И лицо, и одежда, и мысли… ну, а бабы — тем более. Согласен? Хотя ты‑то по другой части.
Меир: Мм — м-м… Мм — м-м!
Хилик: Не согласен? А, что с тебя возьмешь, пацифист хренов. Вот и Шахиду эту, слышь, тоже буржуазный предрассудок одолел. Проклятое чувство собственности. Я, говорит, хочу быть только твоей. А ты, мол, будешь мой. Слыханное ли дело?
Меир: Мм — м-м… Мм — м-м!
Хилик: Ну, я, конечно, осудил. Да и как не осудить‑то? Ну какое в коммуне «твоё — моё»? Я, говорит, беременная! От тебя! Давай, говорит, убежим отсюда. Будем жить, ребенка растить… Я как раз тогда в армию уходил. Да…
Меир: Мм — м-м… Мм — м-м!
Хилик: Ну, что мне с тобой делать… Ладно… Но учти: закричишь — сразу зарежу. Понял? (вытаскивает кляп).
Меир: (полузадушено) Ба — ба — бабушка!
Хилик: Ты чего? (оглядывается) Какая бабушка?
Меир(с трудом работая онемевшим языком): Мою бабушку звали Шахида Рабинович. Она была из кибуца Матарот. Сбежала отсюда на седьмом месяце беременности.
Хилик(ошеломленно): Вот так так! Это что же выходит?
Меир: Выходит, я ваш внук.
Хилик: Да я не об этом. Внук, не внук — какая разница? Я о том, что Шахида, значит, сбежала? Предала идеалы? Ты это хочешь сказать?
Меир(с наслаждением): Еще как предала, дедуля! Мир не видывал большей собственницы, чем моя бабушка. Не дай Бог, кто‑нибудь случайно брал принадлежащую ей вещь хотя бы на время… скандал обеспечен!
Хилик: Ей что, принадлежало много вещей?
Меир: Ей?! (смеется) Много ли вещей у миллиардеров? Одних океанских яхт у нее было три. Частные самолеты, дворцы по всему миру. И все ей казалось мало. Такую ненасытную стяжательницу еще поискать! Моя бабушка выходила замуж трижды и каждый раз за еще большего магната. После чего успешно вгоняла этих старых хрычей в гроб своим несносным характером…
Из‑за занавески показывается таиландец. Он молча выволакивает наружу тяжелый мешок и уходит обратно.
Хилик(встряхнувшись): Ну и черт с ней, с твоей бабулькой… Я вот чего не пойму: как ты про песок догадался? А? Такой с виду педик малахольный, а вот поди ж ты…
Меир: А чего тут долго гадать? В этом ведь вся трудность: куда породу девать, правда, дедуля?
Хилик: Рокфеллер тебе дедуля. Но насчет трудности ты прав. Так‑то проблемы никакой. Песочек мягонький, влажный, лопата сама идет, как по маслу. Мои таиландцы за день могли бы хоть десять метров туннеля проходить, как раз плюнуть. Копают что твои кроты! Крепеж‑то я им не доверяю, сам делаю. А копают они. Вот… Да только как их пройдешь, эти десять метров, когда песок девать некуда? А?
Меир: Вот именно. Вы бы развязали меня, а?
Хилик: Сначала в огород кидали. Клумбы там всякие, ну, понимаешь… но сколько их можно делать, клумбы эти?! Ну, по кубу породы на клумбу — так это и то вдвое больше, чем той клумбе надо! А у меня, почитай, на каждый метр проходки два куба! Это что же получается: на каждый погонный метр две клумбы делать? Десять метров — двадцать клумб? Есть в этом логика? Тьфу!
Меир: Хилик! Развяжите меня!
Хилик: Приходится в мешки складывать, в поля вывозить, разбрасывать. Там не так заметно. Но это ж сколько труда лишнего! Пока собрал, пока вынес, пока погрузил. Да еще и по поселку везти, где вы головами вертите: чего это ты везешь, дядя Хилик? Значит, надо ночи ждать, осторожненько, да втемную. Ну намного ли со всеми этими заморочками можно продвинуться? Два метра максимум! Два жалких метра! Эдак я от старости помру, пока доберемся… Только не дождетесь! Сколько не мешайте, не дождетесь! Хилик Кофман свое дело знает…
Меир: А зачем?
Хилик: Что зачем?
Меир: Зачем вы роете этот туннель? (кивает на занавеску).
Хилик: Зачем, зачем… так тебе все и расскажи… (показывает на карабин) Вот зачем. Кто‑то ведь должен защищать мирный труд.
Меир: Неужели вы собираетесь убивать людей? Стрелять и убивать?
Хилик: Не людей, а врагов. (указывает на лозунг) Вот, читай! Что там написано? Если враг не сдается, его уничтожают! Уничтожают! А не цацкаются, как эти… козлы малахольные. Разве это армия? Вот раньше армия была — это да. А сейчас она непонятно кого от кого охраняет — то ли нас от них, то ли их от нас. Но я до этой Полосы доберусь, вот увидишь!
Алекс Тарн — поэт, прозаик. Родился в 1955 году. Жил в Ленинграде, репатриировался в 1989 году. Автор нескольких книг. Стихи и проза печатались в журналах «Октябрь», «Интерпоэзия», «Иерусалимский журнал». Лауреат конкурса им. Марка Алданова (2009), государственной израильской премии имени Юрия Штерна за вклад в культуру страны (2014), премии Эрнеста Хемингуэя (2018) и др. Живет в поселении Бейт-Арье (Самария, Израиль). В «Дружбе народов» публикуется впервые.
События прошлого века, напрямую затронувшие наших дедов и прадедов, далеко не всегда были однозначными. Неспроста многие из прямых участников войн и революций редко любили делиться воспоминаниями о тех временах. Стоит ли ворошить прошлое, особенно если в нем, как в темной лесной яме, кроется клубок ядовитых змей? Именно перед такой дилеммой оказывается герой этого романа.
Бетти живет в криминальном районе Большого Тель-Авива. Обстоятельства девушки трагичны и безнадежны: неблагополучная семья, насилие, родительское пренебрежение. Чувствуя собственное бессилие и окружающую ее несправедливость, Бетти может лишь притвориться, что ее нет, что эти ужасы происходят не с ней. Однако, когда жизнь заводит ее в тупик – она встречает Мики, родственную душу с такой же сложной судьбой. На вопрос Бетти о работе, Мики отвечает, что работает Богом, а главная героиня оказывается той, кого он все это время искал, чтобы вершить правосудие над сошедшим с ума миром.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Студент Ариэльского университета знакомится с девушкой, которая одержима безумной идеей изменить прошлое посредством изменения настоящего. Сюжетная линия современной реальности на шоссейных дорогах Самарии и в Иерусалиме, в Ариэле и на Храмовой горе тесно переплетается со страшными событиями Катастрофы в период румынской оккупации Транснистрии и Бессарабии.
Пьеса рассказывает о жизненном пути знаменитого итальянского режиссера Федерико Феллини и его бессменной жены — Джульетты Мазины. Действие пьесы (построенное в виде общения и перекрестных воспоминаний героев с фрагментами фильмов) укладывается в небольшой отрезок времени — осень 1993 года — последнего года их жизни, когда Феллини и Мазина одновременно лежали в больницах разных городов — Римини и Рима. Романтический ужин сбежавших из больниц супругов ставит точку в их длинной, полной побед и обид истории.
Три вдовушки собираются раз в месяц, чтобы попить чайку и посплетничать, после чего отправляются подстригать плющ на мужних могилах.Едва зритель попривыкнет к ситуации, в ход пускается тяжелая артиллерия — выясняется, что вдовы не прочь повеселиться и даже завести роман. Так, предприимчивая Люсиль хочет устроить личную жизнь прямо на кладбище, для чего знакомится с седовласым вдовцом, пришедшим навестить соседнюю могилу.Через три часа все кончится, как надо: подруги поссорятся и помирятся, сходят на свадьбу некой Сельмы, муж которой носит фамилию Бонфиглисрано.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Семьи Фришмен и Манчини живут в двух смежных, с общим крыльцом, абсолютно однотипных домах, отличающихся только внутренним убранством. Дружат родители, дружат дети — Франко и Алисон. Семьи ходят друг к другу в гости, часто вместе празднуют праздники, непременным участником которых является бабушка Алисон и мать Мэрилин Фришмэн — Кэрол, глава крупного благотворительного фонда.Действие начинается с празднования Дня Благодарения и заканчивается ровно через год — тоже в День Благодарения. Но сколько событий произошло за этот год…Ошеломлённые дети узнают о том, что родители решили в корне изменить свою жизнь: отныне отец Алисон, Марк, будет жить с мамой Фрэнка, а мать Алисон, Мэрилин, создаст семью с отцом Фрэнка — Дино.И тогда дети решают отомстить.
Забавная история немолодого интеллектуала, который выбрал несколько странный объект для супружеской измены. Пьеса сатирична, однако ее отличает не столько символизм черного юмора, сколько правдоподобие.
Материал для драмы «Принц Фридрих Гомбургский» Клейст почерпнул из отечественной истории. В центре ее стоят события битвы при Фербеллине (1675), во многом определившие дальнейшую судьбу Германии. Клейст, как обычно, весьма свободно обошелся с этим историческим эпизодом, многое примыслив и совершенно изменив образ главного героя. Истерический Фридрих Гомбургский весьма мало походил на романтически влюбленного юношу, каким изобразил его драматург.Примечания А. Левинтона.Иллюстрации Б. Свешникова.