Контроль особых посещений - [11]

— Спасибо, — Кира опустилась на сидение.

— Значит, хочешь узнать, как вести себя с Маркольевым? — Каренко усмехнулся.

— Ну, типа того!

— Ясно… — он отложил смартфон и уставился куда-то в неведомую даль, Кира молча ждала.

Из-под воротника Кокона высунулась толстая гусеница и, покрутив головой, уползла обратно.

— Короче, одно только могу тебе посоветовать, — поразмыслив с минуту, заявил Каренко. — Не выпендривайся!

— И это всё? — удивилась Кира. — Не выпендриваться?

— Ну, извини, уж чем могу! — развёл руками Кокон.

— Ладно, — кисло протянула Кира — похоже было, что ничего от Каренко ей больше не добиться. — Спасибо и на том!

Она поднялась.

— Подожди! Ты… — он покусал губу. — Скажи, а твой Дус, он когда-нибудь дикаря боялся?

— Боялся? — покосившись на Каренко с подозрением, Кира села обратно. — В каком смысле?

— Значит, нет. Так я и думал… Нет, Коса, не смотри на меня так — я, конечно, слегка от лекарств под кайфом, но не брежу и крыша у меня не поехала, просто… — он встал с кровати и, подойдя вплотную к решётке, понизил голос: — В то полнолуние, после которого я попал сюда, случилось странное: я засёк щенка, но мой Дус, едва выйдя на контакт, вдруг рванулся обратно. Он испугался! Испугался, понимаешь? а я не сообразил, в чём дело, и, ещё сильнее ослабив зажим, погнал его обратно к щенку. И вот тогда эта подлая тварь на него и напала!

— Ты имеешь в виду дикого подселенца?

— Ну да! Вцепился в моего Дуса мёртвой хваткой и уволок. Я «поводок» тяну, а мой — всё, провалился! дикарь его подминает, аж в глазах потемнело!

— Что, совсем затащил внутрь щенка?

— Смотрю, ты тоже считаешь, я сочиняю, — усмехнулся Кокон. — Никто мне не верит! Потому сюда и засунули.

— Да нет, я верю тебе, у меня ведь тоже так было: хоть мой Дус не боялся, но дикарь попался здоровый и пытался затащить Дуса внутрь щенка, но не вышло, из-за чего, собственно, я и «намокла»… Но я успела до этого щенка усыпить!

— А я вот не успел. У меня всё мгновенно произошло! Мне вообще надо было этого щенка из боевого оружия уложить, сразу, как только мой Дус испугался, а я не понял — раньше-то он так себя никогда не вёл!

— А поручитель? Он ведь с тобой должен был быть!

— Был, — кивнул Каренко. — Только не видел ничего, потому что с другим щенком разбирался. У нас их сразу два на одной станции объявилось, Кол принялся «сушить» первого, а второй напал на моего Дуса и мгновенно подмял его полностью. Клянусь, Коса, полностью!

— И вырос в пса?!

— Ну да, вырос и бросился на меня. Разорвал бы, если б не Кол, он к тому времени со своим щенком расправился и пса моего пристрелил, прямо в прыжке достал. Упал, зараза, на меня всей своей тушей.

— Здорово зашиб?

— Да чуть кости не переломал! неделю потом всё тело болело!

— Главное, жив остался, — философски заметила Кира. — Могло гораздо хуже всё закончиться.

— Да мы все плохо кончаем, — вдруг заявил Каренко, покачнулся и добавил: — Все выдры. Рано или поздно… умрём, хоть и молодые. И умрём плохо.

— Эй-эй, Кокон! Ты чего это?! — возмутилась Кира. — А ну-ка завязывай!

— Извини, — Каренко тряхнул головой. — Находит иногда… от лекарств, наверное.

Он прошёл вглубь бокса и сел на кровать.

Продолжать диалог в таком духе у Киры желания не было, но прямо сейчас уйти и бросить Кокона «тухнуть» тоже казалось неправильным. Пусть даже временами накатывавшая заторможенность и перепады настроения происходили, как он говорил, от лекарств, парня всё равно хотелось подбодрить, ну или хоть просто заставить думать о чём-нибудь другом, менее мрачном.

— А твой Дус? — вспомнила она. — С ним что?

— Вернулся! Едва только пёс рухнул, как мой Дус вылетел из его тела на фиг и давай в панике метаться, пока я валялся, тушей придавленный. Обалдел совсем и не понимает уже ни хрена: то ли к хозяину вернуться, то ли в канал, следом за дикарём, броситься. Ну, в общем, это Кол дал моему Дусу пинка, чтоб он обратно в меня залетел — до сих пор не пойму зачем!

— Помочь хотел?

— Да лучше бы он его в канал выпихнул!

— Да брось! Чревато же, ты знаешь… Организм привыкает, и душа с симбионтом тоже сживается, сколько ты уже выдра?

— Скоро вторая «ножка».

— Двадцать лет, значит, немало! Тебе рассказывали про Морта?

— Ну, во-первых, говорили, что у него три «ножки» было, а во-вторых, может, враки всё это?

— Про то, что спятил и мгновенно на тридцать лет состарился, — может, и враки, но наши спецы-медики говорят, что в случае внезапной потери Дуса разбалансировка всего организма любой выдре сто процентов обеспечена.

— Да и хрен с ним, зато я бы здесь не сидел! Думаешь тут, в звериной тюрьме, лучше?!

— Брось, Кокон, ты тут всего чуть больше месяца, потерпи, обследуют тебя и выпустят!

— Ага, выпустят, Сим-Сим вон здесь дольше меня, а никаких перспектив.

— Так он человека загрыз — напарника своего! Что ты сравниваешь?

— Да это не я, это Кол! Он меня сюда запихнул, счёл, что никуда уже не гожусь!

— Ладно, Кокон, успокойся! Кол — не Бог, чтобы за всех всё решать, врачи разберутся.

— Лучше сразу сюда не попадать, — мрачно предостерёг Каренко, — чем потом ждать, когда разберутся.

— Согласна, — Кира кивнула. — Лучше не попадать. Как ты сказал: не выпендриваться?