Контракт - [2]
Ральф поднимает голову.
В витрине напротив выставлен торт со сливочным кремом и орехами, и на нем надпись: «Да здравствует республика».
Ральф молчит.
(Отходит от окна.) У меня диплом кондитера, и я разбираюсь в этом.
Ральф продолжает осматривать винтовку. Феликс падает в кресло. Пауза.
(Смотрит на часы.) Еще два часа и девять минут.
Ральф продолжает молчать.
(Встает и заглядывает в ванную.) А смешные эти маленькие оранжевые клеточки, они напоминают метлахскую плитку, только более светлые. Метлахскую плитку обжигают в очень горячих печах и очень быстро.
Ральф (прерывая его). У тебя еще и диплом плиточника?
Феликс. Нет, только кондитера, а что?
Ральф не отвечает.
(Несколько мгновений колеблется, затем входит в ванную, за сценой.) А ванна славная…
Слышен звон разбитого стекла.
(Возвращается в номер потрясенный.) Я разбил зеркало.
Ральф. Ничего страшного.
Феликс. Семь лет несчастий.
Ральф. Нет, минимум двадцать, и даже весьма вероятно, но уж точно – не семь.
Феликс(опять опускается в кресло, заметно, что слова Ральфа на него произвели впечатление). Мне, наверное, лучше подождать в машине.
Ральф. Гарсон хотел натащить сюда полдюжины фотографов к окну.
Феликс. Что?
Ральф. Я тебя позвал, потому что ты мне нужен. Заруби себе на носу: здесь отель, а не склад или недостроенное здание. Каждый может сюда войти в самый неподходящий момент: фотографы, гарсон, горничная или рассеянный жилец… (Кладет винтовку на кровать и встает.) Конечно, более неподходящее место трудно найти, но ничего больше не было на этой улице. (Идет к окну.) Итак, разделим обязанности. Моя – окно, твоя – дверь. Я устроюсь в углу и больше оттуда не двинусь, не спущу глаз с улицы, ясно?
Феликс (вынимает револьвер и проверяет магазин). Никто вас не отвлечет, не беспокойтесь.
Ральф (опять подходит к кровати и берет винтовку). Раз я согласился на это, то доведу дело до конца. Еще не было случая, чтобы я нарушил контракт.
Феликс. Знаю, я в курсе… Слышал, как о вас говорили эти типы из Организации, они говорили, что сбились с ног, чтобы вас заполучить, что вы обходитесь очень дорого, но это не потерянные деньги.
Ральф. Поставь кресло к окну.
Феликс (пододвигает кресло к окну). Уверен, что все пройдет отлично, я совершенно спокоен… (Смотрит в окно и подскакивает.) Черт возьми!
Ральф. Что там?
Феликс. Они убирают с дороги машины!
Ральф (бросается к окну). Где ты поставил машину?
Феликс. Да вот там, у входа…
Ральф. Не может быть! Ты поставил машину на улице?
Феликс. Не мог же я знать…
Ральф (взбешен). Дурак, это же естественно, что они освобождают дорогу! Беги скорей, не то твою машину отведут на стоянку да еще оштрафуют.
Феликс бросается к двери.
Поставь машину во дворе, у служебного входа!
Феликс. Недаром, выходит, я разбил зеркало.
Ральф. Торопись, черт тебя побери!
Феликс уходит. Ральф, злой, пожимает плечами и закрывает дверь на ключ. Затем подходит к окну. Штора наполовину спущена. Ральф пытается ее поднять, но неожиданно штора падает, погружая номер в полутьму.
Только этого не хватало!… (Несколько секунд, нервничая, пытается починить ручку шторы, которая поворачивается вхолостую, затем снимает телефонную трубку.) Алло? У меня в номере сломалась штора… Да, штора в моем номере… Нет, ручка проворачивается вхолостую. (Выходит из себя.) Да, да, это важно, я не собираюсь сидеть в темноте, пришлите ко мне немедленно дежурного!… (Вешает трубку и прячет винтовку в чемодан.)
Стук в дверь.
Это он… Открывает дверь.
Но это не гарсон, а Вольф – человек лет сорока, высокий, полный, явно в сильном волнении.
Вольф. Франсуа Пиньон?
Ральф (удивленно). Что?
Вольф (хватает Ральфа за лацканы пиджака и начинает его трясти). Я доктор Вольф и я принес вам ответ Луизы, она не желает вас видеть, поняли? А я вам запрещаю вертеться около нее. (Толкает Ральфа так, что тот летит через всю комнату и падает на кровать.) Это мое последнее предупреждение. (Выходит, хлопнув дверью.)
Ральф, ошарашенный, встает и после некоторого колебания бросается к двери. В это время входит гарсон.
Гарсон. Барахло, а не шторы, все время падают вниз…
Ральф отталкивает гарсона и выбегает в коридор.
(Удивленно.) Что случилось?
Ральф (возвращается и подходит к гарсону). Вольф!
Гарсон. Простите?
Ральф. Он только что вышел, этот тип, лет сорока, высокий, толстый!
Гарсон. Вольф?
Ральф (нервно). Да, Вольф! Вольф!
Гарсон. Не видел.
Ральф делает нетерпеливый жест и направляется к окну.
А что он сделал, этот Вольф?
Ральф. Ничего, так, пустяки… Просто этот тип ошибся номером. (Крутит ручку шторы.) Она проворачивается, наверно, шнур оборвался.
Гарсон (подходит к Ральфу, стоящему у окна). Если это пустяки, то почему вы так гавкали: «Вольф!», «Вольф!»? Вы меня перепугали. Знаете, что я подумал?
Ральф (холодно). Займитесь, пожалуйста, шторой.
Гарсон. Я подумал: «Этот черт меня еще искусает». (Захохотал, но тут же осекся под ледяным взглядом Ральфа.) Это старый анекдот, вы его наверняка знаете. Отец говорит сыну: «Ешь суп!», а мальчишка отвечает: «Я съем, если ты залаешь, как собака». – «Ешь». – «Полай». – «Ешь». – «Полай…».
Ральф. Вы скоро кончите?
Гарсон. Скоро, не бойтесь…
Ральф. Я позвал вас починить штору.
Признаться своему лучшему другу, что вы любовник его дочери — дело очень деликатное. А если он к тому же крестный отец мафии — то и очень опасное…У Этьена, адвоката и лучшего друга мафиозо Карлоса, день не заладился с утра: у него роман с дочерью Карлоса, которая хочет за него замуж, а он небезосновательно боится, что Карлос об этом узнает и не так поймет… У него в ванной протечка — и залита квартира соседа снизу, буддиста… А главное — с утра является Карлос, который назначил квартиру Этьена местом для передачи продажному полицейскому крупной взятки… Деньги, мафия, полиция, любовь, предательство… Путаница и комические ситуации, разрешающиеся самым неожиданным образом.
Французская комедия положений в лучших традициях с элементами театра абсурда. Сорокалетний Ален Боман женат на Натали, которая стареет в семь раз быстрее него, но сама не замечает этого. Неспособный вынести жизни с женщиной, которая годится ему в бабушки, Ален Боман предлагает Эрве, работающему в его компании стажером, позаботиться о жене. Эрве, который видит в Натали не бабушку, а молодую привлекательную тридцатипятилетнюю женщину, охотно соглашается. Сколько лет на самом деле Натали? Или рутина супружеской жизни в свела Алена Бомона с ума? Или это галлюцинации мужа, который не может объективно оценить свою жену? Автор — Себастьян Тьери, которого критики называют новой звездой французской драматургии.
Двое людей, Он и Она, встречаются через равные промежутки времени, любят друг друга. Но расстаться со своими прежними семьями не могут, или не хотят. Перед нами проходят 30 лет их жизни и редких встреч в разных городах и странах. И именно этот срез, тридцатилетний срез жизни нашей страны, стань он предметом исследования драматурга и режиссера, мог бы вытянуть пьесу на самый высокий уровень.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Простая деревенская девушка Диана неожиданно для себя узнает, что она – незаконнорожденная дочь знатного герцога, который, умирая, завещал ей титул и владения. Все бы ничего, но законнорожденная племянница герцога Теодора не намерена просто так уступать несправедливо завещанное Диане. Но той суждено не только вкусить сладость дворянской жизни, но полюбить прекрасного аристократа, который, на удивление самой Диане, отвечает ей взаимностью.
В одном только первом акте «Виндзорских проказниц», — писал в 1873 году Энгельс Марксу, — больше жизни и движения, чем во всей немецкой литературе.