Контрабандисты Гора - [176]

— Тебе уже приходилось видеть это раньше? — поинтересовался я.

— Однажды, — кивнул он.

— Это отвратительно, — поморщился я.

— Иногда не настолько, — пожал плечами Аксель. — Но никогда не привлекательно. Прошло довольно много времени с тех пор, как Тиомен убивал.

— Сколько он ещё пробудет в этом состоянии? — осведомился я.

— Пока не утолит свой голод и жажду крови, — ответил Аксель.

От берега в лагерь долетало рычанье и чавканье. Слин пожирал свою добычу.

— Зима приближается, — вздохнул Аксель. — Скоро река покроется льдом. Ты знаешь о том, что времени остаётся всё меньше и меньше. Мы должны поспешить в корабельный лагерь.

— Мы же не оставим слина здесь, — удивился я.

— Конечно, нет, — кивнул Аксель, — он скоро будет с нами. Слин жаден. Он быстро пожирает свою добычу.

Я видел, как Тиомен встал на берегу, подняв голову и настороженно озираясь. Потом он потряс головой, и брызги крови полетели в разные стороны, долетев даже до воды.

— Теперь ждать осталось недолго, — заключил Аксель.

И действительно, спустя несколько енов Тиомен поднялся по склону и вернулся в лагерь. Он шёл так, словно ничего особенного не произошло. Точно так же он мог бы возвращался после того, как сходил к реке, чтобы напиться воды. Мужчины опасливо расступились, пропуская его. Зверь приблизился к Акселю и как обычно нежно потёрся своей окровавленной мордой о бедро Акселя.

— Молодец, парень, — похвалил его Аксель, и довольный слин с чувством выполненного долга, отошёл в сторону и растянулся на траве.

— Мы позаботимся о теле, — сказал Генсерих.

— Точнее о том, что от него осталось, — проворчал один из его товарищей.

— Лучше оставить его уртам, — предложил Ясон, — или сбросить в реку угрям или речным слинам.

Речной слин — животное мелкое, редко вырастающее больше двух или трёх футов, считая хвост. Немногие достигают веса больше трёх стунов. Его не следует путать с обычным слином или с морским слином, которые являются довольно крупными животными.

— Нет, — осадил своего товарища Генсерих.

— Почему? — удивился Ясон.

— Он был членом нашего отряда, — объяснил Генсерих.

— Мы сделаем, как Вы прикажете, — заверил Генсериха один из его мужчин.

— Я уже приказал, — кивнул Генсерих.

— Генсерих — первый, — заявил Ясон.

— Кто-то против? — осведомился Генак, обводя лагерь хмурым взглядом.

— Нет, — поспешили заверить его сразу несколько мужчин.

— Так кто у нас первый? — спросил Ясон.

— Генсерих, — ответили ему мужчины.

— Теперь мы позаботимся о теле, — объявил Ясон. — Рортон был членом нашего отряда.

— Мы признали ваше гостеприимство, каким бы оно ни было, — сказал Аксель Генсериху. — Мы отплатили вам за него вашими жизнями. Я полагаю, что этого достаточно. У нас есть дело, и мы не имеем права терять время. Мы должны выступать немедленно. Можете принести своё оружие и вещи, но не пытайтесь преследовать нас. Это будет означать вашу смерть.

— Желаю всего хорошего, — попрощался с нами Генсерих.

— И вам всего хорошего, — ответил Аксель Генсериху и кивнул остальным, а потом хлопнул по бедру и позвал: — Тиомен.

Его зверь поднялся на ноги, отряхнул мех, всё ещё влажный и грязный после его буйства на берегу, и мягко ткнулся носом в бедро Акселя. Для своего веса слин передвигался очень легко и практически бесшумно. Это следствие его широких лап, снабжённых мягкими, бархатными подушечками, из которых в любой момент могли выпрыгнуть изогнутые клинки когтей, чтобы вонзиться в плоть добычи.

— У нас нет времени, чтобы тратить его попусту, — сказал Аксель, повернувшись ко мне. — Мы и так слишком задержались, а дело не терпит отлагательств. Может статься, что мы уже опоздали. Мы выступаем немедленно.

— Я только свяжу и возьму на поводок варварку, — повторил я, обернулся и озадаченно спросил: — А где она?

— Господин! — воскликнула Тула. — Ей нигде нет!

Глава 44

Я не решилась двигаться вдоль реки на восток, поскольку это привело бы меня назад к корабельному лагерю, но и на запад идти я боялась, так как именно туда, к побережью, пошли напавшие на лагерь моряки и наёмники. Кроме того, исходя из того, что я знала, по этой же тропе могли отправиться и другие, а ближе к побережью можно было набрести на какую-нибудь деревню. Мне было страшно пересекать реку, но я понимала, что рано или поздно мне придётся это сделать, чтобы двигаться на юг. Осень подходила к концу, и я хорошо сознавала лёгкость и непрочность того лоскутка рваной реповой ткани, который я носила. Ночью, зарывшись в опавшие листья, я не раз с тоской вспоминала о своём одеяле. Листья туровых деревьев уже начали менять цвет. Однажды я уже видела, частички инея на ветках деревьев, ярко блестевшие в лучах солнечного света. Меня очень пугало, что погода могла бы измениться в любой момент. Я знала, что в корабельном лагере велись лихорадочные работы по подготовке большого корабля к его выходу в Тассу до того, как лёд скуёт реку. Лично я не видела в этом никакой непосредственной опасности для корабля, но другие, по-видимому, владели куда большей информацией о таких вещах. Многие, насколько я знала, были уверены, что выходить в Тассу в это время года хоть на большом корабле, хоть на любом другом, было безумием. Я заключила, что это делалось крайне редко. Зимой Тасса становится капризной и бурной. Ветер, холод, шторма, могучие волны, ливни ледяного дождя ждут рискнувшего покинуть гавань. Даже прибрежные суда, редко удаляющиеся в море настолько, чтобы потерять землю из виду, перед началом зимы предпочитали искать пристанища в закрытых гаванях. У меня не было иного пути, кроме как идти на юг. Я решила забраться как можно дальше внутрь лесов, чтобы уклониться от преследования, а затем, когда буду уверена в том, что побег удался, вернуться и тем или иным способом переправиться через реку, возможно, украв лодку, или соорудив подобие плота, связав сучья лианами, или хотя бы просто уцепившись за корягу. Меня пугала вода, поскольку я не знала, что могло бы прятаться под её поверхностью. Правда, я знала, что страшные речные тарларионы, наводняющие и терроризирующие реки Картиус и Уа так далеко на севере не водятся. Ещё я боялась снова, как в прошлый раз, случайно вернуться в окрестности корабельного лагеря. Я по-прежнему не могла взять в толк, как такое могло случиться. Нет, мне было известно о существовании тонкого, практически незаметного различия шага одной ноги от другой, имеющего место почти у любого человека, возможно, кроме обученных точно выверенному шагу воинов. Это в конечном итоге могло бы привести к хождению широкими кругами, но я не думала, что за одни сутки покрыла столь большое расстояние, чтобы это могло проявиться. Может, мне попытаться определять направление по солнцу, по звездам, наконец? Как-то ведь другие это делают? К сожалению, для меня эти умения были непостижимы. Я помнила те ужас и тревогу, которые охватили меня, когда я увидела перед собой вешки, отмечавшие периметр корабельного лагеря. Я вернулась туда, откуда вышла! Как это могло произойти? Конечно, я не была бы настолько глупа, чтобы повторить ту же ошибку, однако, для этого нужно было знать, почему это случилось в прошлый раз.