Коншарский стрелок - [3]

И тогда они повернули в Майланское княжество, прямо на Остран, самый большой и богатый город. Князя Кешарского уже и не слушали: глаза у них разгорелись при мысли о нетронутых городах и селах, полных добычи. Остранские же вовсе не ждали нападения, стража у них подрасслабилась, дозоров было невдосталь. Город взяли сходу, влетели в открытые ворота. На второй день от него остались только дымящиеся развалины, засыпанные трупами. Князь майланский погиб вместе со старшим сыном, когда пытался перехватить хууларов на Майланском тракте. Хуулары Майланское княжество и вовсе бы разорили, если бы младший сын Мерандо Третьего, остававшийся в столице, не собрал по окраинам буквально горстку рыцарей, не вооружил чем попало землепашцев и не встал заслоном в узостях Большого Майланского хребта. Хуулары в горы не полезли, как только встретили сопротивление — повернули и ушли в свои степи. И князя Кешарского с собой увели. Больше о нём никто не слышал. А Остран с тех пор так и не заселили, и не отстроили.

Так вот, Магоро еще тогда присоединился к младшему князю, Энгерто. В стычках с хууларами себя хорошо показал, но еще лучше — в советах князю. И тот его заметил, не глядя на купеческое происхождение. С тех пор уже лет пять Борода наш выполняет разные княжеские поручения, под видом обычных своих торговых дел. Я-то давно это понял, после первого же случая, когда он меня нанял свой обоз охранять, а было это два года назад. Уж больно не по-купечески он себя вел, да и дорогу выбрал такую, по которой нормальный купец в трезвом уме и здравой памяти никогда бы не поехал — а поехал бы человек, которому надо кое с кем в известном месте встретиться, да не с одним, и не в одном месте.

И нынешняя поездка не простая тоже. Груз в сундуках с печатями Майланского князя был явно не тот, что Магоро на воротах объявил и за который пошлину выплатил. За мечи, кольчуги да секиры так всю дорогу не трясутся и целый отряд на охрану не нанимают. И не везут самыми безлюдными дорогами, где и постоялых дворов-то нет.

Ну да ладно, Предки с ним. Это его дела, не мои. Мне одно надо: работу да оплату за нее. Да чтоб душегубства или воровства какого не было, не люблю я этого.

Мы неторопливо ели, хоть и были голодны. Вкусное надо есть не торопясь, чтобы прочувствовать как следует. Отдавали должное и пиву. Магоро стал исподволь расспрашивать меня про мои приключения с чужими обозами, но я скоро понял, что на самом деле интересуют его дороги в Валезанском королевстве: долгие ли переходы от города к городу, где безопаснее идти, где разбойники да нечисть чаще нападают. Я охотно рассказывал. Мне что, я тут чужой. Местный, может, насторожился бы: что это майланец здешними дорогами интересуется? А мне какое дело? Когда-то воевал я за своего короля, которому присягал, да нет уже того короля. И королевства того, Акнарского, больше нет. Война по многу раз границы на всех Землях перекроила. Так что нет у меня больше земли, которую я стал бы защищать. И родины нет, в обычном понимании: моей родиной была компания Коншарских стрелков, а она — и ветераны, и новобранцы, взятые в последнем наборе — почитай, вся полегла на Бусуланском поле, в битве, где имперская тяжелая конница и Коншарских, и Затоцких, и Арленских стрелков и пикинеров стоптала, и короля нашего последнего вместе с наследным принцем к предкам отправила…

Примерно через час, когда мы блюдо баранины прикончили и к похлебке перешли, о пиве между тем не забывая, в почётные двери зала, что посередь длинной стены, прямо перед прилавком, ввалился запыхавшийся Магоров приказчик Креноло Упырь, и сразу к нам. За ним, уже неторопливо, шли два знакомых возчика: Барро из Фантара и Аррело Длинный, по-прежнему в походном, с мечами на перевязях. Приказчик прямиком подошел-подбежал к нашему столу, вытащил из-за пазухи кошель и бухнул на стол.

— Ну вот, — сказал Магоро, — и расчёт твой пришёл. Считай, Стрелок.

Я подгрёб кошель, развязал, заглянул. Сунул руку внутрь, пожамкал монетами. Золото, как обещано. По весу, похоже, сколько договаривались. Считать не стал: не дети и не случайные мы с Магоро знакомые. Сунул кошель за пазуху, кликнул Дессеновского парня да попросил еще пива и закуски какой.

Парень убежал и вскоре принёс кувшин с пивом и большое блюдо с вяленым мясом, сушеными раковыми шейками, солеными и маринованными овощами. Магоро тем временем отпустил приказчика, шепнув ему что-то на ухо. Возчики, поймав кивок Магоро, степенно, но скромно примостились за дальним столом.

Тут Борода достал из-под одежды клятвенный амулет, положил на него правую руку, произнёс положенные слова, освобождающие меня и мою ватагу от клятвы. Теперь мы с ним не связаны обязательством защиты, и я уже мог бы причинить ему вред. Если бы с чего-то вдруг захотел.

Я разлил пиво, мы снова трижды стукнули кружками по столешнице и выпили — за будущие походы.

2

Всё это время в таверне шла обычная жизнь: сидели за столами люди, пили пиво, кто ел, кто так, закусывал. Входили разные, уходили тоже. Зал постепенно наполнялся; я еще раз подивился тому, насколько чистая публика ходит к Дессено. Гомон стоял обычный, да у Дессено так всё устроено, чтобы люди друг другу не мешали: меж столами невысокие перегородки стоят, и если тихо разговаривать, то с соседнего стола не слышно, только гул негромкий стоит. А крикунов особых не было в этот раз. Да у Дессено их и не бывает обычно, публика у него приличная, степенная.