Кони - [157]
Провожали А. Ф-ча не какие-нибудь 2–3 человека, а, по крайней мере, десяток студентов, чтобы предохранить его от всяких случайностей: от неожиданных толчков, ям и проч… Защитить, в случае необходимости, от нападения прыгунчиков.
В те трудные годы было в Петрограде холодно, голодно, темно, пустынно и трамваи почти не ходили. Об этом стоит вспомнить, чтобы оценить заботу студентов об А. Ф. Кони. Занятия кончались поздно, в 11 вечера. И добираться, проводив А. Ф-ча, ночью пешком до дома, а утром рано вставать на работу, вероятно, многим провожающим было нелегко».
Кони — Магазинеру Я. М.
«V.29.1919 г.
Вчера я был растроган горячим прощанием со мною до осени (?!) моих слушателей в Институте Ж. Сл.[51]. Только это и способно утешить в наше тяжелое время…Устал до отупения от бесконечных заседаний в Институте Живого слова, которые обращаются по отношению к самому себе в своего рода Учредительное собрание».
Его, всю жизнь заседавшего в различных советах, комиссиях, благотворительных обществах и ненавидевшего эти заседания, раздражало то, что революция, в корне изменившая все течение жизни страны, создавшая новый строй жизни, не сдала в архив истории вместе с другими отжившими и чуждыми ей формами и заседания по любому поводу.
Зарплата в институте была у Кони мизерная — за 4 двухчасовые лекции теории и истории ораторского искусства он получал 2 рубля. («Недурно для будущего историка нашего времени…» — отметил он в одном из своих писем.)
Правительство назначило Кони пенсию — сто рублей, и хотя деньги это были небольшие, жить Анатолию Федоровичу стало легче.
…Осенним вечером девятнадцатого года в квартиру Кони постучали — звонок уже долгое время не работал, и жилищное товарищество со дня на день обещало прислать электрика.
«Кто бы это мог быть?» — подумал Анатолий Федорович. Он чувствовал себя неважно и перенес все встречи с друзьями, назначенные на сегодня. Прислушался: из прихожей доносился возбужденный голос Елены Васильевны, рокочущий незнакомый басок.
— Ленуша! — окликнул Кони Пономареву. Дверь в кабинет раскрылась, на пороге стояла Елена Васильевна. Он никогда не видел у нее такого расстроенного лица — не испуганного, нет, а расстроенного. Он сразу — еще до того, как у нее за спиной появилась фигура высокого мужчины в фуражке, — понял причину этого расстройства. Почему-то ему вдруг очень отчетливо вспомнилось, как 28 февраля солдаты при нем арестовали члена Государственного совета князя Ширинского-Шахматова.
За первым мужчиной в кабинет вошли еще двое. Высокий поздоровался, протянул Анатолию Федоровичу лист бумаги. Кони прочитал: «Ордер Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией при Союзе Коммун Северной области № 9871». И дата — 23 октября 1919 года… Провести обыск в доме № 3 кв. 15 по улице Надеждинской… Задержать гражданина Кони Анатолия…
Комиссар комиссии Кондратьев…
— Это, вероятно, ошибка, — спокойно сказал Анатолий Федорович. — Советское правительство пригласило меня преподавать в Институте живого слова. Я профессор Петроградского университета. Почетный академик, наконец…
— У вас в руках ордер, гражданин Кони, а сейчас мы сделаем обыск…
Кони пожал плечами:
— Поскольку у вас есть полномочия Чрезвычайного комитета…
— Чрезвычайной комиссии, — поправил его мужчина. — Если у вас будут претензии, вы сможете завтра обратиться к начальству.
— К прокурору? — спросил Анатолий Федорович.
— К руководителю ЧК. К товарищу Каплуну.
Он вынул из портфеля стопку бумаги, оглянулся, ища, куда бы сесть. В некотором сомнении посмотрел на Кони. Тень легкого замешательства пробежала у него по лицу. Кони заметил это, с трудом поднялся с кресла:
— Вы же, наверное, со стола и начнете? Садитесь. Я сам не раз присутствовал при обысках… — прихрамывая, он вышел из-за стола, устроился в кресле.
Старший молча сел на его место.
— У революционеров небось обыски делали, — недобро усмехнувшись, буркнул один из чекистов, невысокий молодой парень с невыразительным, плоским лицом и сердитыми глазами.
— Григорий, — строго сказал старший, — мы сюда не на диспут пришли. Давайте делом заниматься. Начни с книжных шкафов. У вас, гражданин Кони, где документы хранятся? В столе?
— Часть в столе, но все архивы в следующей комнате, — он кивнул на дверь. — Только архивы у меня большие. Пятьдесят лет собирал.
— Ничего, разберемся, — сказал старший и выдвинул один из ящиков стола.
— Когда вы будете разбираться с архивами, — увидите, что имел я дело не с революционерами, а с такими купцами, как Овсянников, с людьми, разворовывавшими казну.
— Царскую казну… — сказал все тот же Григорий. Он открыл дверцу одного из книжных шкафов, но книги не вынимал, рассматривал фотографии, стоявшие в шкафу.
— Это что же, Лев Толстой? — спросил он, недоверчиво вглядываясь в портрет, на котором великий старец сидел рядом с Кони.
— Да, Лев Николаевич, — ответил Кони. — А рядом портрет артистки Марии Гавриловны Савиной.
Но Савина не произвела впечатления на чекиста. Он все рассматривал портрет Толстого.
— И вы рядом? — Он напряженно вглядывался в фотографию, стараясь найти что-то общее в человеке, запечатленном вместе с Толстым, и хозяином дома, которого после обыска придется увезти во внутреннюю тюрьму.
Знаменитый сыщик Владимир Фризе — неизменный герой произведений известного писателя Сергея Высоцкого — расследует самые запутанные преступления, которые порой не под силу распутать следственным органам. В романе «В интересах следствия» произошло ограбление квартиры известного московского коллекционера. Оперативники бессильны. И тогда коллекционер обращается к знаменитому сыщику с просьбой разыскать украденную коллекцию «малых голландцев».
В однотомник известного прозаика, мастера детективного жанра Сергея Высоцкого вошли роман «Не загоняйте в угол прокурора», повести «Третий дубль» и «Недоразумение». Произведения отличают острая фабула, крутой, напряженный сюжет.
Подвозя летним вечером солидного капитана дальнего плавания, молодой питерский таксист Евгений и не подозревал, что на самом деле перед ним матерый рецидивист, орудием в руках которого ему, Евгению, суждено стать...
Высокий гражданственный пафос повести "Смерть транзитного пассажира" заключен в твердом убеждении автора: человек, предавший Отечество, не имеет права называться человеком…
Отправившись ранним утром на рыбалку, обычный дачник становится свидетелем того, как машина сбивает на шоссе мужчину.Он бежит в ближайший санаторий вызвать скорую, а когда возвращается с врачом, то видит, что жертва дорожного происшествия исчезла.
«Великого князя не любили, он не был злой человек, но в нём было всё то, что русская натура ненавидит в немце — грубое простодушие, вульгарный тон, педантизм и высокомерное самодовольство — доходившее до презрения всего русского. Елизавета, бывшая сама вечно навеселе, не могла ему однако простить, что он всякий вечер был пьян; Разумовский — что он хотел Гудовича сделать гетманом; Панин за его фельдфебельские манеры; гвардия за то, что он ей предпочитал своих гольштинских солдат; дамы за то, что он вместе с ними приглашал на свои пиры актрис, всяких немок; духовенство ненавидело его за его явное презрение к восточной церкви».Издание 1903 года, текст приведен к современной орфографии.
В 1783, в Европе возгорелась война между Турцией и Россией. Граф Рожер тайно уехал из Франции и через несколько месяцев прибыл в Елисаветград, к принцу де Линь, который был тогда комиссаром Венского двора при русской армии. Князь де Линь принял его весьма ласково и помог ему вступить в русскую службу. После весьма удачного исполнения первого поручения, данного ему князем Нассау-Зигеном, граф Дама получил от императрицы Екатерины II Георгиевский крест и золотую шпагу с надписью «За храбрость».При осаде Очакова он был адъютантом князя Потёмкина; по окончании кампании, приехал в Санкт-Петербург, был представлен императрице и награждён чином полковника, в котором снова был в кампании 1789 года, кончившейся взятием Бендер.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.