Конечная – Бельц - [101]
Готовый к отплытию, «Танги Нев» урчал от нетерпения. И вот уже за резким звуком гудка последовал толчок, тяжелый и мощный. Когда матрос выскочил на причал и стал отвязывать швартовые тросы, к трапу, размахивая рукой, подбежал коренастый мужчина среднего роста с черными, закрученными кверху усами. Матрос поднял глаза на опаздывающего пассажира и застыл, как швейцарский гвардеец. Мужчина покопался в кармане, достал билет и стал подниматься на борт. Сделав три шага, он повернулся лицом к пристани, вытянул руку, и огромный черный внедорожник среди стоявшей наискосок дюжины автомобилей, мигнув фарами, тоненько крякнул, – как утка, у которой выдернули перо.
Море между Лорьяном и островом пребывало в самом безмятежном состоянии, и «Танги Нев» несся как стрела. Паром прибыл в пункт назначения на пять минут раньше, и едва он причалил, двое полицейских соскочили на пристань и направились в контору начальника порта. Ле Флош уже ждал их с горячим кофе. Он собрал все возможные сведения о гибели Карадека. Тело не удалось поднять в тот же день, а теперь коэффициент прилива снизился настолько, что ни одно плавучее средство не может без серьезного риска отправиться к скалистым рифам. Ле Флош рассчитывал, что Николь сумеет объяснить это комиссару. Если он захочет послать туда спецподразделение полиции или военных моряков, это его дело, а со стороны капитана вся работа сделана.
Фонтана, с трудом втиснувшись в сиденье меж подлокотниками пластикового стула, разрабатывал план финальной атаки. Этот блицкриг местного масштаба заключался в том, чтобы покончить с этим делом, взвалив всю вину на покойного: Карадек, убийца Жюгана, сгинул в пучине, да упокоит Господь его душу. Все, дело закрыто. Однако этого нельзя было сделать без соблюдения хотя бы минимальных формальностей: свидетельских показаний, доказательств, – а с доказательствами у него как раз большая проблема… Он покорно выслушал подробный, словно заученный наизусть монолог Ле Флоша о событиях ночи с понедельника на вторник: как Карадек уплыл на своем траулере, как за ним погнался «Неустрашимый», как судно пошло ко дну, как был спасен молодой матрос… Тем не менее Фонтана этого было явно недостаточно.
– Как, вы говорите, звали моряков с того корабля?
– С «Неустрашимого»? Антуан Ле Шаню, Даниэль Танги и Клод Лозашмер.
– Хочу с ними поговорить. С троими.
Он поднялся, опираясь на подлокотники, которые прогнулись под его тяжестью. Николь захлопнул свой блокнот-молескин и спрятал его во внутренний карман. Они направились в сторону порта.
Когда все пассажиры «Танги» высадились на берег, коренастый мужчина с роскошными черными усами быстро сбежал по трапу, опустив голову и стараясь никому не попадаться на глаза. На причале в нескольких десятках метров от парома собралась небольшая толпа. Мужчина, насторожившись, приблизился.
Венель и Лестреан шли по Большой улице, поддерживая Марка под руки. Когда они проходили мимо домов, занавески на окнах раздвигались, а возле причала их уже поджидало не менее полудюжины знакомых лиц. В делегацию под предводительством Ле Шаню входили Танги, Белек, Каллош, Фанш и Шове. Марку стало не по себе, и Венель крепче сжал его руку.
– Внимание! Это полиция. Господа Танги, Ле Шаню и Лозашмер, оставайтесь на своих местах, – разнеслось по причалу уверенным голосом.
Мужчины словно воды в рот набрали, Марк стоял ни жив ни мертв.
– Никто отсюда не уедет, пока мы не допросим свидетелей, – заявил Николь.
– Каких свидетелей? – осведомился книготорговец.
– Свидетелей гибели Карадека, – уточнил полицейский.
Венель оставил Марка и протянул руку комиссару, Ле Шаню и Танги тревожно переглянулись. И тут, расталкивая людей, в центр толпы выдвинулся усач с парома, походя выуживая что-то из внутреннего кармана своего пальто.
– Николя Пенсар, министерство иммиграции, – заявил он, потрясая пластиковым удостоверением с тремя цветными полосками. – На этом острове находится нелегальный мигрант – гражданин Украины. Его имя Марк Воронин. Кто из вас обладает информацией о его местоположении?
Мужчины, потеряв дар речи, пристально смотрели на усача. Фонтана кипел от негодования. Этот жалкий министерский бюрократ хрен знает что… Танги и Ле Корр непроизвольно скосили глаза в сторону Марка, но, спохватившись, быстро отвели свои взгляды. Тот стоял белый как полотно и прилагал нечеловеческие усилия, чтобы не выдать себя, думая о конверте с наличными на дне сумки, которую он сжимал влажными ладонями. Все повернулись к Венелю. Чиновник схватил его за лацканы пальто и медленно повторил свой вопрос. Никто не ответил, и усач стал внимательно вглядываться в лица, не сомневаясь, что попал в цель. Венеля застигли врасплох – он не мог лгать полиции, но его совесть запрещала ему говорить. Его глаза блестели, как у испуганного зверя, загнанного в угол клетки. Судьба Марка отныне стала шаткой, как карточный домик на сквозняке; она могла разрушиться от малейшей оплошности первого попавшегося кретина. Первым допустил оплошность Фанш Ле Корр, его второй беглый взгляд на Марка был перехвачен усатым чиновником. Атмосфера наэлектризовалась до такой степени, что казалось, еще чуть-чуть – и в воздухе засверкают искры. Мужчина посмотрел на Марка, как удав на кролика. Едва он открыл рот, чтобы в третий раз задать свой вопрос, над головами собравшихся разнесся пронзительный женский вопль:
Предать жену и детей ради любовницы, конечно, несложно. Проблема заключается в том, как жить дальше? Да и можно ли дальнейшее существование назвать полноценной, нормальной жизнью?…
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.