Конечная – Бельц - [101]
Готовый к отплытию, «Танги Нев» урчал от нетерпения. И вот уже за резким звуком гудка последовал толчок, тяжелый и мощный. Когда матрос выскочил на причал и стал отвязывать швартовые тросы, к трапу, размахивая рукой, подбежал коренастый мужчина среднего роста с черными, закрученными кверху усами. Матрос поднял глаза на опаздывающего пассажира и застыл, как швейцарский гвардеец. Мужчина покопался в кармане, достал билет и стал подниматься на борт. Сделав три шага, он повернулся лицом к пристани, вытянул руку, и огромный черный внедорожник среди стоявшей наискосок дюжины автомобилей, мигнув фарами, тоненько крякнул, – как утка, у которой выдернули перо.
Море между Лорьяном и островом пребывало в самом безмятежном состоянии, и «Танги Нев» несся как стрела. Паром прибыл в пункт назначения на пять минут раньше, и едва он причалил, двое полицейских соскочили на пристань и направились в контору начальника порта. Ле Флош уже ждал их с горячим кофе. Он собрал все возможные сведения о гибели Карадека. Тело не удалось поднять в тот же день, а теперь коэффициент прилива снизился настолько, что ни одно плавучее средство не может без серьезного риска отправиться к скалистым рифам. Ле Флош рассчитывал, что Николь сумеет объяснить это комиссару. Если он захочет послать туда спецподразделение полиции или военных моряков, это его дело, а со стороны капитана вся работа сделана.
Фонтана, с трудом втиснувшись в сиденье меж подлокотниками пластикового стула, разрабатывал план финальной атаки. Этот блицкриг местного масштаба заключался в том, чтобы покончить с этим делом, взвалив всю вину на покойного: Карадек, убийца Жюгана, сгинул в пучине, да упокоит Господь его душу. Все, дело закрыто. Однако этого нельзя было сделать без соблюдения хотя бы минимальных формальностей: свидетельских показаний, доказательств, – а с доказательствами у него как раз большая проблема… Он покорно выслушал подробный, словно заученный наизусть монолог Ле Флоша о событиях ночи с понедельника на вторник: как Карадек уплыл на своем траулере, как за ним погнался «Неустрашимый», как судно пошло ко дну, как был спасен молодой матрос… Тем не менее Фонтана этого было явно недостаточно.
– Как, вы говорите, звали моряков с того корабля?
– С «Неустрашимого»? Антуан Ле Шаню, Даниэль Танги и Клод Лозашмер.
– Хочу с ними поговорить. С троими.
Он поднялся, опираясь на подлокотники, которые прогнулись под его тяжестью. Николь захлопнул свой блокнот-молескин и спрятал его во внутренний карман. Они направились в сторону порта.
Когда все пассажиры «Танги» высадились на берег, коренастый мужчина с роскошными черными усами быстро сбежал по трапу, опустив голову и стараясь никому не попадаться на глаза. На причале в нескольких десятках метров от парома собралась небольшая толпа. Мужчина, насторожившись, приблизился.
Венель и Лестреан шли по Большой улице, поддерживая Марка под руки. Когда они проходили мимо домов, занавески на окнах раздвигались, а возле причала их уже поджидало не менее полудюжины знакомых лиц. В делегацию под предводительством Ле Шаню входили Танги, Белек, Каллош, Фанш и Шове. Марку стало не по себе, и Венель крепче сжал его руку.
– Внимание! Это полиция. Господа Танги, Ле Шаню и Лозашмер, оставайтесь на своих местах, – разнеслось по причалу уверенным голосом.
Мужчины словно воды в рот набрали, Марк стоял ни жив ни мертв.
– Никто отсюда не уедет, пока мы не допросим свидетелей, – заявил Николь.
– Каких свидетелей? – осведомился книготорговец.
– Свидетелей гибели Карадека, – уточнил полицейский.
Венель оставил Марка и протянул руку комиссару, Ле Шаню и Танги тревожно переглянулись. И тут, расталкивая людей, в центр толпы выдвинулся усач с парома, походя выуживая что-то из внутреннего кармана своего пальто.
– Николя Пенсар, министерство иммиграции, – заявил он, потрясая пластиковым удостоверением с тремя цветными полосками. – На этом острове находится нелегальный мигрант – гражданин Украины. Его имя Марк Воронин. Кто из вас обладает информацией о его местоположении?
Мужчины, потеряв дар речи, пристально смотрели на усача. Фонтана кипел от негодования. Этот жалкий министерский бюрократ хрен знает что… Танги и Ле Корр непроизвольно скосили глаза в сторону Марка, но, спохватившись, быстро отвели свои взгляды. Тот стоял белый как полотно и прилагал нечеловеческие усилия, чтобы не выдать себя, думая о конверте с наличными на дне сумки, которую он сжимал влажными ладонями. Все повернулись к Венелю. Чиновник схватил его за лацканы пальто и медленно повторил свой вопрос. Никто не ответил, и усач стал внимательно вглядываться в лица, не сомневаясь, что попал в цель. Венеля застигли врасплох – он не мог лгать полиции, но его совесть запрещала ему говорить. Его глаза блестели, как у испуганного зверя, загнанного в угол клетки. Судьба Марка отныне стала шаткой, как карточный домик на сквозняке; она могла разрушиться от малейшей оплошности первого попавшегося кретина. Первым допустил оплошность Фанш Ле Корр, его второй беглый взгляд на Марка был перехвачен усатым чиновником. Атмосфера наэлектризовалась до такой степени, что казалось, еще чуть-чуть – и в воздухе засверкают искры. Мужчина посмотрел на Марка, как удав на кролика. Едва он открыл рот, чтобы в третий раз задать свой вопрос, над головами собравшихся разнесся пронзительный женский вопль:
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Как часто вы ловили себя на мысли, что делаете что-то неправильное? Что каждый поступок, что вы совершили за последний час или день, вызывал все больше вопросов и внутреннего сопротивления. Как часто вы могли уловить скольжение пресловутой «дорожки»? Еще недавний студент Вадим застает себя в долгах и с безрадостными перспективами. Поиски заработка приводят к знакомству с Михаилом и Николаем, которые готовы помочь на простых, но весьма странных условиях. Их мотивация не ясна, но так ли это важно, если ситуация под контролем и всегда можно остановиться?
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.
Александра никому не могла рассказать правду и выдать своего мужа. Однажды под Рождество Роман приехал домой с гостем, и они сразу направились в сауну. Александра поспешила вслед со свежими полотенцами и халатами. Из открытого окна клубился пар и были слышны голоса. Она застыла, как соляной столп и не могла сделать ни шага. Голос, поразивший её, Александра узнала бы среди тысячи других. И то, что обладатель этого голоса находился в их доме, говорил с Романом на равных, вышибло её из равновесия, заставило биться сердце учащённо.
Валентин Владимиров живет тихой семейной жизнью в небольшом городке. Но однажды семья Владимировых попадает в аварию. Жена и сын погибают, Валентин остается жив. Вскоре виновника аварии – сына известного бизнесмена – находят задушенным, а Владимиров исчезает из города. Через 12 лет из жизни таинственным образом начинают уходить те, кто был связан с ДТП. Поговаривают, что в городе завелась нечистая сила – привидение со светящимся глазами безжалостно расправляется со своими жертвами. За расследование берется честный инспектор Петров, но удастся ли ему распутать это дело?..
Если вы снимаете дачу в Турции, то, конечно, не ждете ничего, кроме моря, солнца и отдыха. И даже вообразить не можете, что столкнетесь с убийством. А турецкий сыщик, занятый рутинными делами в Измире, не предполагает, что очередное преступление коснется его собственной семьи и вынудит его общаться с иностранными туристами.Москвичка Лана, приехав с сестрой и ее сыном к Эгейскому морю, думает только о любви и ждет приезда своего возлюбленного, однако гибель знакомой нарушает безмятежное течение их отпуска.