Конец игры - [8]
Молчание.
Хамм. Я не могу тебя бросить.
Клов. Знаю. И ты не можешь за мной последовать.
Молчание.
Хамм. А если ты уйдешь, как я об этом узнаю?
Клов(бодро). Ну, ты мне свистнешь, и если я не прибегу, — значит, я ушел.
Молчание.
Хамм. Ты не зайдешь ко мне попрощаться?
Клов. О, не думаю.
Молчание.
Хамм. Но ты ведь можешь просто умереть и лежать мертвым на кухне.
Клов. Для тебя это сведется к тому же самому.
Хамм. Да, но как же я узнаю, что ты просто умер и лежишь мертвый на кухне?
Клов. Ну… в конце концов я начну вонять.
Хамм. Ты всегда воняешь. Весь дом воняет трупом.
Клов. Вся вселенная.
Хамм(в ярости). Наплевать мне на вселенную! (Пауза.) Придумай что-нибудь.
Клов. Что?
Хамм. Фокус, придумай какой-нибудь фокус. (Пауза. В ярости.) Придумай что-нибудь замечательное!
Клов. Ладно. (Начинает ходить взад и вперед; глаза опущены, руки заведены за спину. Останавливается.) Ноги у меня болят просто невероятно. Скоро я не смогу больше думать.
Хамм. Ты не сможешь уйти от меня.
Клов снова начинает ходить.
Что ты делаешь?
Клов. Соображаю. (Ходит.) А!
Останавливается.
Хамм. Что за ум! (Пауза.) Ну?
Клов. Подожди. (Пытается сосредоточиться. Без особой убежденности.) Да… (Пауза. С большей убежденностью.) Да. (Поднимает голову.) Вот, нашел. Я заведу будильник.
Молчание.
Хамм. Возможно, сегодня — не самый удачный день для меня, но…
Клов. Ты мне свистишь. Я не прихожу. Будильник звонит. Значит, я далеко. Будильник не звонит. Значит, я умер.
Молчание.
Хамм. А он идет? (Пауза. Нетерпеливо.) Этот будильник, он ходит?
Клов. А почему бы ему не ходить?
Хамм. Потому что он ходил слишком долго.
Клов. Но он почти не ходил.
Хамм (в ярости). Значит, потому что он ходил слишком мало!
Клов. Пойду посмотрю. (Выходит.)
Хамм достает носовой платок, не разворачивая его, вытирает лицо и снова кладет платок в карман.
За кулисами раздается отрывистый звонок. Входит Клов, в руках у него будильник. Он подходит к Хамму, подносит будильник к самому его уху и нажимает на кнопку звонка. Оба слушают звон будильника, пока тот не прекращается сам. Пауза.
Вполне сгодится на Судный день вместо трубы. Ты слышал?
Хамм. В общем, да.
Клов. Конец просто потрясающий.
Хамм. Мне больше понравилась середина. (Пауза.) Не пора ли мне принять успокоительное?
Клов. Нет. (Идет к двери, оборачивается.) Я ухожу.
Хамм. Значит, пора мне рассказывать историю. Ты хочешь дослушать мою историю?
Клов. Нет.
Хамм. Спроси у моего отца, хочет ли он послушать.
Клов подходит к мусорным ящикам, поднимает крышку того ящика, где сидит Нагг, наклоняется, заглядывает внутрь. Пауза. Клов выпрямляется.
Клов. Он спит.
Хамм. Разбуди его.
Клов наклоняется, нажимает на кнопку будильника, будильник звонит и будит Нагга.
Говорит неразборчиво. Клов выпрямляется.
Клов. Он не хочет слушать твою историю.
Хамм. Я дам ему конфету.
Клов наклоняется. Говорит неразборчиво. Клов выпрямляется.
Клов. Он хочет карамельку.
Клов наклоняется. Говорит неразборчиво. Клов выпрямляется.
Клов. Годится. (Идет к двери.) Мы видим руки Нагга, которыми, тот цепляется за край ящика. Потом появляется голова.
Клов открывает дверь, оборачивается.
Ты веришь в будущую жизнь?
Хамм. Моя всегда такой и была.
Клов выходит, громко хлопая дверью.
Вот так-то! Как я его! Прямой удар в челюсть.
Нагг. Я слушаю.
Хамм. Мерзавец! Зачем ты меня породил?
Нагг. Откуда мне было знать.
Хамм. Что? Что ты должен был знать?
Нагг. Что получишься ты. (Пауза.) Ты мне дашь карамельку?
Хамм. После того, как ты послушаешь.
Нагг. Клянешься?
Хамм. Да.
Нагг. Чем клянешься?
Хамм. Клянусь честью.
Молчание. Оба смеются.
Нагг. А может, две?
Хамм. Одну.
Нагг. Одну для меня и одну…
Хамм. Одну! Замолчи! (Пауза.) На чем я остановился? (Пауза. Мрачно.) Все кончено, с нами покончено. (Пауза.) Это кончится. (Пауза.) Потом не будет и голоса. (Пауза.) Как будто капля воды капает и капает у меня в голове, с того самого времени, когда там еще был родничок. (Приступ веселости у Нагга, но он с ним справляется.) И капает всегда в одну и ту же точку. (Пауза.) Может, это маленькая жилка. (Пауза.) Маленькая вена. (Пауза. Более оживленно.) Ну ладно, пришло время истории; на чем я там остановился? (Пауза. Специальным, поставленным голосом рассказчика.) Этот человек медленно подползал ко мне на животе. Потрясающе бледный и худой, казалось, что он вот-вот… (Пауза. Обычным голосом.) Нет, это я уже рассказывал. (Пауза. Голосом рассказчика.) Было слышно лишь долгое молчание. (Обычным голосом.) Это я неплохо сказал. (Голосом рассказчика.) Я спокойно набил трубку, — настоящую, наборную, — набил ее… предположим, капитанским табаком, пару раз затянулся. Ах! (Пауза.) Ладно, что вам еще угодно? (Пауза.) Насколько я помню, день был поразительно холодный, термометр показывал нуль. Но поскольку приближалось Рождество, в этом не было ничего… исключительного. Погода по сезону, иногда такое случается. (Пауза.) Ну что ж, говорю я, что за ненастный ветер занес тебя сюда? Он поднял ко мне свое лицо, почерневшее от грязи и пролитых слез. (Пауза. Обычным голосом.) Пойдет, это неплохой пассаж. (Голосом рассказчика.) Нет, не смотрите на меня, не смотрите на меня! Он опустил глаза, бормоча что-то, по-видимому извинения.
Пьеса написана по-французски между октябрем 1948 и январем 1949 года. Впервые поставлена в театре "Вавилон" в Париже 3 января 1953 года (сокращенная версия транслировалась по радио 17 февраля 1952 года). По словам самого Беккета, он начал писать «В ожидании Годо» для того, чтобы отвлечься от прозы, которая ему, по его мнению, тогда перестала удаваться.Примечание переводчика. Во время моей работы с французской труппой, которая представляла эту пьесу, выяснилось, что единственный вариант перевода, некогда опубликованный в журнале «Иностранная Литература», не подходил для подстрочного/синхронного перевода, так как в нем в значительной мере был утерян ритм оригинального текста.
В сборник франкоязычной прозы нобелевского лауреата Сэмюэля Беккета (1906–1989) вошли произведения, созданные на протяжении тридцати с лишним лет. На пасмурном небосводе беккетовской прозы вспыхивают кометы парадоксов и горького юмора. Еще в тридцатые годы писатель, восхищавшийся Бетховеном, задался вопросом, возможно ли прорвать словесную ткань подобно «звуковой ткани Седьмой симфонии, разрываемой огромными паузами», так чтобы «на странице за страницей мы видели лишь ниточки звуков, протянутые в головокружительной вышине и соединяющие бездны молчания».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пьеса ирландца Сэмюэла Беккета «Счастливые дни» написана в 1961 году и справедливо считается одним из знамен абсурдизма. В ее основе — монолог не слишком молодой женщины о бессмысленности человеческой жизни, а единственная, но очень серьезная особенность «мизансцены» заключается в том, что сначала героиня по имени Винни засыпана в песок по пояс, а потом — почти с головой.
Вошедший в сокровищницу мировой литературы роман «Моллой» (1951) принадлежит перу одного из самых знаменитых литераторов XX века, ирландского писателя, пишущего по-французски лауреата Нобелевской премии. Раздавленный судьбой герой Сэмюэля Беккета не бунтует и никого не винит. Этот слабоумный калека с яростным нетерпением ждет смерти как спасения, как избавления от страданий, чтобы в небытии спрятаться от ужасов жизни. И когда отчаяние кажется безграничным, выясняется, что и сострадание не имеет границ.