Конец игры - [10]

Шрифт
Интервал

Например, рахат-лукум, которого, как известно, больше нет, — я люблю его больше всего на свете. И в один прекрасный день я попрошу у тебя рахат-лукума в обмен на любезность, и ты мне его пообещаешь. Нужно жить в ногу со своим временем. (Пауза.) Кого ты звал, когда был еще маленьким мальчиком и боялся темноты? Свою мать? Нет. Меня. Мы оставляли тебя плакать в одиночестве. А позднее вообще отправили тебя прочь, чтобы можно было спать спокойно. (Пауза.) Я тут спал, счастливый, как король, а ты разбудил меня и заставил слушать. Это не было абсолютно необходимо, тебе по-настоящему вовсе не нужно было, чтобы я тебя слушал. Впрочем, я тебя и не слушал. (Пауза.) Надеюсь, что когда-нибудь придет день, когда тебе и в самом деле понадобится, чтобы я тебя слушал, — и когда тебе понадобиться услышать мой голос, или хоть какой-нибудь голос. (Пауза.) О да, я еще надеюсь дожить до этого дня, чтобы услышать, как ты зовешь меня, — зовешь так, как будто ты опять маленький и боишься темноты, а я твоя единственная надежда. (Пауза. Стучит по крышке ящика Нелл. Пауза.) Нелл! (Пауза. Стучит сильнее.) Нелл!

Молчание. Нагг возвращается в свой ящик, закрывает за собой крышку. Пауза.

Хамм. Развлечения кончились. (На ощупь ищет собачку.) Пес убежал.

Клов. Он был ненастоящий, он не мог убежать.

Хамм(пытается нащупать собачку). Его здесь нет.

Клов. Он лег спать.

Хамм. Дай мне его.

Клов поднимет с пола собачку и дает ее Хамму. Хамм прижимает собачку к себе. Пауза.

Хамм бросает собачку на землю.

Грязное животное!

Клов начинает собирать все вещи, разбросанные на полу.

Что ты делаешь?

Клов. Навожу порядок. (Выпрямляется. С воодушевлением.) Я собираюсь со всем тут разобраться! (Снова собирает вещи.)

Хамм. Порядок!

Клов(выпрямляясь). Я люблю порядок. Это моя мечта. Мир, в котором все было бы молчаливым и неподвижным, а всякая вещь занимала бы свое последнее, окончательное место, покрываясь последней, окончательной пылью. (Снова собирает вещи.)

Хамм(выведенный из себя). Но чем же ты все-таки занимаешься?

Клов(выпрямляясь, мягко). Я занимаюсь тем, что навожу хоть какой-то порядок.

Хамм. Брось.

Клов(бросает на землю все собранные им вещи). В конце концов, какая разница, здесь или где-то еще. (Идет к двери.)

Хамм(раздраженно). Что с твоими ногами?

Клов. С моими ногами?

Хамм. Ты так стучишь, будто тут марширует взвод драгунов.

Клов. Наверно, это оттого, что я надел сапоги.

Хамм. А что, в тапочках у тебя ноги болели?

Молчание.

Клов. Я ухожу от тебя.

Хамм. Нет!

Клов. Зачем я тут нужен?

Хамм. Ты нужен, чтобы подавать мне реплики. (Пауза.) Я продвинулся со своей историей. (Пауза.) Я неплохо продвинулся с ней. (Пауза.) Спроси меня, на чем я остановился.

Клов. А кстати, как там эта твоя история?

Хамм(крайне удивлен). Какая история?

Клов. Ну та, которую ты все время рассказываешь.

Хамм. А, ты имеешь в виду мой роман?

Клов. Вот именно.

Молчание.

Хамм(в ярости). Ну давай же, черт возьми, давай, давай дальше!

Клов. Я надеюсь, ты хорошо с ней продвинулся.

Хамм(скромно). О, не слишком, не слишком. (Вздыхает.) Бывают дни вроде этого, когда просто нет вдохновения. (Пауза.) Приходится ждать, пока оно не придет. (Пауза.) Никогда нельзя принуждать себя, никогда, это было бы роковой ошибкой. (Пауза.) Тем не менее я все же немного продвинулся. (Пауза.) Когда знаешь свое ремесло, это возможно, не правда ли? (Пауза. С нажимом.) Я говорю, что тем не менее я все же немного продвинулся.

Клов(восхищенно). Надо же! Ты все же немного продвинулся!

Хамм(скромно). Ну знаешь, не слишком, не слишком. И все-таки это лучше, чем ничего.

Клов. Лучше, чем ничего! Ты меня прямо-таки поражаешь.

Хамм. Я тебе расскажу. Он подползает на животе…

Клов. Кто это?

Хамм. Что?

Клов. Кто это — "он"?

Хамм. Ну, ты знаешь! Еще один.

Клов. А, этот! Я не был уверен.

Хамм. Подползает на животе, чтобы слезно молить о хлебе для своего ребенка. Ему предлагают место садовника. Прежде чем…

Клов смеется.

Что тут такого смешного?

Клов. Место садовника!

Хамм. Тебя это смешит?

Клов. Наверно, это.

Хамм. А может, скорее, хлеб?

Клов. Или ребенок.

Молчание.

Хамм. Все это и в самом деле забавно. Хочешь, мы как следует посмеемся вместе?

Клов(подумав). Я не могу больше сегодня смеяться.

Хамм(подумав). Я тоже. (Пауза.) Тогда я продолжаю. Прежде чем с благодарностью принять это предложение, он спрашивает, нельзя ли ему взять с собой и ребенка.

Клов. Сколько лет ребенку?

Хамм. О, совсем маленький.

Клов. Он мог бы взбираться на деревья.

Хамм. Понемножку помогал бы по хозяйству.

Клов. А потом бы вырос.

Хамм. По всей вероятности

Молчание.

Клов. Ну давай же, черт возьми, продолжай, продолжай дальше!

Хамм. Это все, я на этом остановился.

Молчание.

Клов. А ты знаешь, что будет дальше?

Хамм. Более или менее.

Клов. Конец скоро?

Хамм. Боюсь, что да.

Клов. Подумаешь, ты сочинишь другую историю.

Хамм. Не знаю. (Пауза.) Я чувствую себя немного опустошенным. (Пауза.) Слишком длительное творческое усилие. (Пауза.) Если б я только мог дотащиться до моря! Я сделал бы себе подушку из песка, а потом подошло бы время приливной волны.

Клов. Больше нет волны.

Молчание.

Хамм. Посмотри, умерла она или нет.

Клов подходит к мусорному ящику Нелл, поднимает крышку, наклоняется. Пауза.


Еще от автора Сэмюэль Беккет
В ожидании Годо

Пьеса написана по-французски между октябрем 1948 и январем 1949 года. Впервые поставлена в театре "Вавилон" в Париже 3 января 1953 года (сокращенная версия транслировалась по радио 17 февраля 1952 года). По словам самого Беккета, он начал писать «В ожидании Годо» для того, чтобы отвлечься от прозы, которая ему, по его мнению, тогда перестала удаваться.Примечание переводчика. Во время моей работы с французской труппой, которая представляла эту пьесу, выяснилось, что единственный вариант перевода, некогда опубликованный в журнале «Иностранная Литература», не подходил для подстрочного/синхронного перевода, так как в нем в значительной мере был утерян ритм оригинального текста.


Первая любовь

В сборник франкоязычной прозы нобелевского лауреата Сэмюэля Беккета (1906–1989) вошли произведения, созданные на протяжении тридцати с лишним лет. На пасмурном небосводе беккетовской прозы вспыхивают кометы парадоксов и горького юмора. Еще в тридцатые годы писатель, восхищавшийся Бетховеном, задался вопросом, возможно ли прорвать словесную ткань подобно «звуковой ткани Седьмой симфонии, разрываемой огромными паузами», так чтобы «на странице за страницей мы видели лишь ниточки звуков, протянутые в головокружительной вышине и соединяющие бездны молчания».


Стихи

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Счастливые дни

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Счастливые деньки

Пьеса ирландца Сэмюэла Беккета «Счастливые дни» написана в 1961 году и справедливо считается одним из знамен абсурдизма. В ее основе — монолог не слишком молодой женщины о бессмысленности человеческой жизни, а единственная, но очень серьезная особенность «мизансцены» заключается в том, что сначала героиня по имени Винни засыпана в песок по пояс, а потом — почти с головой.


Моллой

Вошедший в сокровищницу мировой литературы роман «Моллой» (1951) принадлежит перу одного из самых знаменитых литераторов XX века, ирландского писателя, пишущего по-французски лауреата Нобелевской премии. Раздавленный судьбой герой Сэмюэля Беккета не бунтует и никого не винит. Этот слабоумный калека с яростным нетерпением ждет смерти как спасения, как избавления от страданий, чтобы в небытии спрятаться от ужасов жизни. И когда отчаяние кажется безграничным, выясняется, что и сострадание не имеет границ.