Конец игры - [12]

Шрифт
Интервал

Это и будет концом, и тогда я спрошу себя, что же могло привести меня к нему, и я спрошу себя, что же могло… (Колеблется, подбирая слово.)…Почему этот конец так запоздал. (Пауза.) Я буду там, в этом старом убежище, один против молчания и… (колеблется, подбирая слово)…покоя. Если я смогу замолчать и просто сидеть здесь спокойно, все кончится, кончатся и звуки, и движения. (Пауза.) Я мог бы позвать своего отца, и я мог бы позвать своего… (колеблется) своего сына. И даже дважды, трижды, на тот случай, если они не услышали меня с первого раза или со второго. (Пауза.) Я скажу себе: он вернется. (Пауза.) А что потом? (Пауза.) А что потом? (Пауза.) Он не смог, он зашел слишком далеко. (Пауза.) А что потом? (Пауза. Беспокойно.) Самые разные фантазии! Мне кажется, что за мной наблюдают! Крыса! Шаги! Глаза! Сначала задерживаешь дыхание, а потом… (Выдыхает.) А потом говорить, быстро, быстро произносить слова, совсем как одинокий ребенок, который представляет себе, что их на самом деле двое, трое, — и все только чтобы быть вместе, болтать вместе в этой ночи. (Пауза.) Мгновение за мгновением, плюх, плюх, — совсем как зернышки этого… (Ищет подходящее слово.) Этого старого грека; и всю жизнь мы ждем, что это в конце концов соберется в настоящую жизнь. (Пауза. Хочет продолжить, но отказывается от этого. Пауза.) Ах, скорее бы все это кончилось! (Свистит.)

Входит Клов, в руках у него будильник. Клов останавливается у кресла.

Подумать только! Ты не ушел, и ты не умер?

Клов. Только в душе.

Хамм. Что же из двух с тобой приключилось?

Клов. И то, и другое.

Хамм. Если ты уйдешь, ты умрешь.

Клов. И наоборот.

Хамм(гордо). Вдали от меня только смерть. (Пауза.) А как там крыса?

Клов. Она убежала.

Хамм. Далеко ей не уйти. (Пауза. С беспокойством.) Что?

Клов. Ей и не нужно уходить далеко.

Молчание.

Хамм. Не пора ли мне принять успокоительное?

Клов. Пора.

Хамм. А! Наконец-то! Давай скорее!

Клов. Нет больше успокоительного.

Молчание.

Хамм(в ужасе). Мое успокоительное!.. (Пауза.) Нет успокоительного!

Клов. Больше нет. Ты никогда больше не получишь успокоительное.

Молчание.

Хамм. А как же та круглая коробочка? Она была полной!

Клов. Да, но теперь она пустая.

Пауза. Клов начинает ходить по комнате. Он ищет подходящее место для будильника.

Хамм(тихо). Что же мне делать? (Пауза. Кричит.) Что же мне делать?

Клов замечает картину, снимает ее со стены, ставит картину на пол все так же лицом к стене, вешает будильник на ее место.

Что ты делаешь?

Клов. Три оборота.

Молчание.

Хамм. Посмотри на землю.

Клов. Снова?

Хамм. Раз уж она зовет тебя.

Клов. У тебя болит горло? (Пауза.) Хочешь мятную пастилку? (Пауза.) Не хочешь? (Пауза.) Жаль. (Напевая, идет к правому окну, останавливается перед ним, смотрит на окно, задрав голову.)

Хамм. Перестань петь!

Клов(поворачиваясь к Хамму). Что, даже петь уже права нет?

Хамм. Нет.

Клов. Тогда как же ты хочешь чтобы все это кончилось?

Хамм. А ты хочешь, чтобы все это кончилось?

Клов. Я хочу петь.

Хамм. Я не могу тебе помешать.

Молчание. Клов поворачивается к окну.

Клов. Что я сделал со стремянкой? (Ищет ее глазами.) Ты не видел стремянку? (Ищет ее глазами, и наконец замечает.) А, давно пора! (Идет к левому окну.) Временами я спрашиваю себя, все ли у меня в порядке с головой. Потом это проходит, и ко мне снова возвращается разум. (Поднимается по стремянке, смотрит в окно.) Черт! Она под водой! (Смотрит.) Как это вышло? (Вытягивает голову ближе к стеклу, прикрывая глаза рукой.) Дождя ведь не было. (Протирает стекло, смотрит. Пауза. Стучит себя по лбу.) Какой же я дурак! Ошибся окном! (Спускается по стремянке, делает несколько шагов по направлению к правому окну.) Под водой! (Возвращается за стремянкой.) Какой же я дурак! (Несет стремянку к правому окну.) Порой я спрашиваю себя, вполне ли я нормален. Потом это проходит, и я снова вполне рассудителен. (Ставит стремянку под правым окном, поднимается по ней, смотрит в окно. Поворачивается к Хамму.) Тебя интересует какая-то определенная часть? (Пауза.) Или просто все целиком?

Хамм(слабым голосом). Все целиком.

Клов. Общее впечатление? (Пауза. Поворачивается к окну.) Поглядим.

Смотрит.

Хамм. Клов!

Клов(поглощенный увиденным). Ммм.

Хамм. Знаешь что?

Клов(так же). Ммм.

Хамм. Я никогда там не был. (Пауза.) Клов!

Клов(Поворачиваясь к Хамму, теряя терпение). Ну что там еще?

Хамм. Я никогда там не был.

Клов. Тебе повезло (Поворачивается к окну.)

Хамм. Я всегда отсутствовал. Все произошло без меня. Я даже не знаю, что произошло. (Пауза.) А ты знаешь, что произошл? (Пауза.) Клов!

Клов(поворачиваясь к Хамму, теряя терпение). Ты хочешь, чтобы я посмотрел наконец на эту мусорную кучу, да или нет?

Хамм. Вначале ответь мне.

Клов. Что?

Хамм. Ты знаешь, что произошло?

Клов. Где? Когда?

Хамм(яростно). Когда! Когда произошло то, что произошло! Ты что, не понимаешь? Что произошло?

Клов. А что, черт возьми, могло произойти. (Поворачивается к окну.)

Хамм. А я не знаю.

Молчание. Клов поворачивается к Хамму.

Клов(сурово). Когда мамаша Пегг попросила у тебя масла для лампы, а ты ее прогнал, — в этот момент ты ведь знал, что происходило, правда? (Пауза.) Знаешь, отчего она умерла, эта мамаша Пегг. От темноты.


Еще от автора Сэмюэль Беккет
В ожидании Годо

Пьеса написана по-французски между октябрем 1948 и январем 1949 года. Впервые поставлена в театре "Вавилон" в Париже 3 января 1953 года (сокращенная версия транслировалась по радио 17 февраля 1952 года). По словам самого Беккета, он начал писать «В ожидании Годо» для того, чтобы отвлечься от прозы, которая ему, по его мнению, тогда перестала удаваться.Примечание переводчика. Во время моей работы с французской труппой, которая представляла эту пьесу, выяснилось, что единственный вариант перевода, некогда опубликованный в журнале «Иностранная Литература», не подходил для подстрочного/синхронного перевода, так как в нем в значительной мере был утерян ритм оригинального текста.


Первая любовь

В сборник франкоязычной прозы нобелевского лауреата Сэмюэля Беккета (1906–1989) вошли произведения, созданные на протяжении тридцати с лишним лет. На пасмурном небосводе беккетовской прозы вспыхивают кометы парадоксов и горького юмора. Еще в тридцатые годы писатель, восхищавшийся Бетховеном, задался вопросом, возможно ли прорвать словесную ткань подобно «звуковой ткани Седьмой симфонии, разрываемой огромными паузами», так чтобы «на странице за страницей мы видели лишь ниточки звуков, протянутые в головокружительной вышине и соединяющие бездны молчания».


Стихи

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Счастливые дни

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Счастливые деньки

Пьеса ирландца Сэмюэла Беккета «Счастливые дни» написана в 1961 году и справедливо считается одним из знамен абсурдизма. В ее основе — монолог не слишком молодой женщины о бессмысленности человеческой жизни, а единственная, но очень серьезная особенность «мизансцены» заключается в том, что сначала героиня по имени Винни засыпана в песок по пояс, а потом — почти с головой.


Моллой

Вошедший в сокровищницу мировой литературы роман «Моллой» (1951) принадлежит перу одного из самых знаменитых литераторов XX века, ирландского писателя, пишущего по-французски лауреата Нобелевской премии. Раздавленный судьбой герой Сэмюэля Беккета не бунтует и никого не винит. Этот слабоумный калека с яростным нетерпением ждет смерти как спасения, как избавления от страданий, чтобы в небытии спрятаться от ужасов жизни. И когда отчаяние кажется безграничным, выясняется, что и сострадание не имеет границ.