— Кто бы сомневался. — наполнив кружку до верху, генерал Гавер сделал пару небольших глотков, смакуя тонкий аромат вина.
— Славная битва вышла во дверце. — с упоением вспомнил Акула и залпом опрокинул стакан МОЛОКА.
Друзья, исключая Акулу, недоуменно переглянулись, но никто ничего не сказал. Пока не сказал…
— А с этим, что будете делать? — поинтересовался Конан, похлопав ладонью по крышке саркофага.
— Заберём с собой. — небрежно бросила Капна, будто речь шла не о легендарной принцессе давно минувшей эпохи, а о половой тряпке. — Как я уже говорила, в Чёрном замке требуется горничная.
— Скверное, у вас колдунов, чувство юмора. — покачал головой Конан, потянувшись за очередным бочонком.
— Ничего, пусть привыкает. — на этот раз поддержал сестру Катамаи Рей. — Это ж сколько невинных душ погубила она за тысячелетия своего жуткого существования?
— Да, да. — поддакнул генерал Гавер и с ножом накинулся на сочное жаркое. — За всё надо платить.
— Я так и не понял до конца, в чём заключалась ваша выгода в этом деле? — спросил Конан, уводя разговор в интересующее его русло.
— Так же как и ты, избавились от врага и обрели бесценный артефакт. — не стала лукавить Капна.
Конан понял, что камней Шарана не видать ему теперь, как собственных ушей. А может, оно и к лучшему, что камни остаются у друзей, ведь у него за пазухой покоится самый могущественный артефакт хайборийского мира — сердце Аримана, и только одному Нергалу ведомо, что для него важнее.
— Мы ещё встретимся? — спросил Конан, отвлекаясь от своих праздных дум.
— Встретимся, обязательно встретимся. — пообещал Гавер, поднимая кружку вина для нового тоста.
— Разбей вот это, — Катамаи Рей протянул варвару хрустальный шарик, испещрённый загадочными символами, — и мы явимся прежде, чем край глаза Митры коснётся призрачной линии горизонта.
— Ну, ты выдал, чернокнижник! — расхохотался Конан, похлопав приятеля по плечу.
Ещё долго под общий гомон и смех друзей звенели кружки, и лилось рекой доброе аргосское вино. В тот памятный день, под натиском осадных башен, безоговорочно капитулировал даже стойкий к горячительным напиткам Акула.
P. S.
— Какого чёрта?! — еле выдавил из себя Акула, с трудом узнавая распухшую от непомерного пьянства небритую физиономию, отражающуюся в бочке с холодной водой. — Это ж надо было так напиться…
