Конан и Зерцало колдуна - [49]

— Тогда ты умрёшь. — произнёс Конан лаконично, и в подтверждении своих слов выхватил из ножен меч.

— Глупец! — внезапно переменился в лице Тутхемес, шипя точно изготовившаяся к нападению змея. — Долго я ждал этого часа. Сейчас ты умрешь. Но я хочу, чтобы ты, прежде чем покинуть этот мир, знал: очень скоро я пошлю легионы лучших солдат Стигии войной на Аквилонию. Силой камня я сокрушу твою армию и поставлю на колени всех твоих подданных. Мои жрецы пронесут сердце Аримана над разорённой, охваченной пожарами страной! И как во времена Ахерона, с алтарей рекой польётся кровь тысяч пленников, принесённых в жертву Сету.

— Какие амбиции. — усмехнулся варвар, оставаясь внешне спокойным. — Широко шагаешь. Не споткнись, смотри.

— Тебе не следовало возвращаться…бывший король Аквилонии. — сузив глаза, произнёс Тутхемес и взмахом руки метнул в варвара зелёную молнию, с шипением сорвавшуюся с его растопыренных пальцев.

Молния ударила варвару в грудь и, не причинив вреда, рассыпалась сотнями звенящих искр, точно сосулька о добротный панцирь аквилонского рыцаря. Глаза Тутхемеса округлились в неподдельном изумлении, но он быстро сумел взять себя в руки. Стигиец сосредоточился и, быстро прочитав короткое заклинание, метнул в ухмылявшегося варвара огненный шар, который так же, как и молния, не причинил ему вреда, разбившись вдребезги о незримый щит.

— Но как?! — взревел Тутхемес, побагровев от негодования.

— Да, проще некуда. — варвар вытащил из-под кожаной безрукавки талисман, изумрудное сияние камня в котором заставило померкнуть сердце Аримана в руках верховного жреца.

— Камни Шарана! — в ужасе воскликнул один из служителей Сета в чёрной рясе и закрыл лицо руками, не в силах вынести сияния камня.

— Не может быть. — простонал стигиец.

— От чего ж не может, Ваше величество? — улыбнулась Капна, насмешливо глядя Тутхемесу в глаза.

— Вы?! — до хруста сжал побелевшие кулаки Тутхемес.

— Мы. — кивнула Капна, продолжая глумливо улыбаться.

— Прокляни Сет ваши души! — в ярости выкрикнул Тутхемес и, обнажив клинок, бросился на варвара. — Убить всех!

Служители Сета воочию узрели всю тщетность применения магии и всё же некоторые из них успели ударить молниями в спутников Конана, но действенного результата это не принесло. Чёрную магию без следа рассеяла сила зеленоватых камней в их защитных амулетах. Тогда ничего не оставалось, как прибегнуть к оружию и выхватить кривые кинжалы, волнистые лезвия которых были смазаны ядом болотной гадюки, чтобы по приказу повелителя вероломно напасть на своих недавних гостей. Но друзья были готовы к подобному исходу встречи королей и их быстрые как молнии клинки, замелькали в свете факельных огней с невероятной быстротой, сея смерть среди жрецов. Короткие кинжалы не могли сколь-нибудь успешно противостоять мечам в руках закалённых воинов, существенно превосходивших жрецов и в технике, и в скорости. Очень скоро скользкий от крови пол круглого зала усеяли трупы людей в черных рясах, а сердце Аримана перешло в руки Катамаи Рея, который в самом разгаре схватки сразил багряного жреца одним быстрым и точным ударом своей катаны. Теперь в живых оставалось лишь четверо друзей, вставших у входа в зал с окровавленными мечами в руках, безучастный ко всему царь Нинус, продолжавший сидеть в саркофаге на мраморном пьедестале и варвар, исполняющий на пару с Тутхемесом танец смерти, который завораживал зрителей своей стремительностью.

Король Стигии оказался достойным противником, на редкость сильным и ловким, крепким орешком даже для Конана, ранее не знавшего себе равных. Клинки мелькали со скоростью молний, почти не различимых для глаз друзей, которые с нескрываемым восхищением следили за битвой титанов. В смертельном поединке сошлись равные по силе бойцы, ни в чём друг другу не уступая. Тела давних врагов блестели от пота, из глоток со свистом вырывалось прерывистое дыхание, легкие раздувались подобно кузнечным мехам. Однако темп боя лишь нарастал, выжимая из бьющихся последние силы. На руках, ногах и груди бойцов появились уже неглубокие порезы, и кровь тонкими струйками сочилась по блестящей от пота коже. Но враги продолжали обмениваться сокрушительными ударами, оставлявшими зазубрины на лезвии клинков, звенела и сыпала искрами упругая сталь. Но любому напряжению есть свой предел и, в конечном счете, столь бешеного ритма не выдержал Тутхемес. Монарх южных земель проиграл в стойкости, выносливости и живучести варвару из далёкой северной страны. С каждым новым выпадом удары стигийца ослабевали, движения становились неуклюжими и медлительными, но и Конан изрядно устал и уже не был таким быстрым и ловким, как в начале поединка. Но его удары силы не утратили. Буквально, валясь с ног от перенапряжения, он выбил оружие из рук заклятого врага и из последних сил вонзил меч ему в грудь. Тутхемес, захлёбываясь собственной кровью, медленно осел на пол и обхватив лезвие руками, со стоном завалился на бок. Спустя несколько ударов сердца, жизнь покинула его бренное тело.

Изнеможённый поединком, Конан едва держался на ногах, покачиваясь, как молодой ясень на ветру. Акула и Гавер подбежали к нему и подхватили под руки, не позволив свалиться на пол.