Компас сердца. История о том, как обычный мальчик стал великим хирургом, разгадав тайны мозга и секреты сердца - [10]

Шрифт
Интервал

– Нужно немного потренироваться, но, как только ты все запомнишь, сможешь быстро читать карты.

Я взглянул на остальные колоды, выложенные на стойке.

– Все эти колоды крапленые?

– Нет. Существуют разные виды колод для фокусов. Конусные колоды[5]. Колоды Свенгали[6]. Гафф-колоды[7]. Форсированные колоды[8]. У меня есть даже колода-невидимка[9]. Я делаю фокусы со всеми. Карты – моя специализация.

Я слышал о гафф-колодах с картами-обманками вроде тринадцати бубен, или мертвого пикового короля, или джокера, который держит в руках ту самую карту, что была выбрана кем-то из зрителей, но этим мои знания и ограничивались. Остальные названия оставались для меня загадкой. Конусная колода, колода-невидимка? Я понятия не имел, что они собой представляют, но не хотел признаваться в этом Нилу.

– А ты знаешь, что во время Второй мировой войны делали специальные колоды, которые посылали военнопленным в Германию? В каждой карте, если разъединить ее на две части, был спрятан кусочек плана, и если сложить их вместе, то получался план побега для заключенных. Вот это я понимаю фокус!

Нил вернул пиковую даму в колоду и протянул ее мне.

– Можешь взять себе. Дарю.

Я взял у него колоду. Никто раньше не давал мне ничего просто так.

– Спасибо, – сказал я. – Спасибо огромное!

Я поклялся запомнить каждую меченую карту.

– Итак, мама сказала, что собирается научить тебя настоящему волшебству.

Я улыбнулся, не зная, что на это ответить.

– По сравнению с ее волшебством все, что у нас здесь, – он обвел рукой прилавки, – полная ерунда. С помощью ее волшебства ты научишься получать все, что захочешь. Это что-то вроде джинна в бутылке, но мама познакомит тебя с джинном, живущим в твоей собственной голове. Только будь осторожен с желаниями.

– Три желания? – уточнил я.

– Столько, сколько ты захочешь. Правда, тебе придется изрядно попотеть. Это гораздо сложнее, чем карточные фокусы: я учился очень и очень долго. Ты, главное, внимательно прислушивайся ко всему, что мама говорит. Тут не может быть коротких путей. Ты должен будешь выполнять каждый шаг в точности так, как она тебе скажет.

Я кивнул и положил крапленую колоду в карман.

– Сейчас мама отведет тебя в подсобку. У нас там небольшой кабинет. Помни: делай все, что она скажет.

Он оглянулся и улыбнулся Рут. Та похлопала сына по руке и посмотрела на меня.

– Ну что, Джим. Приступим.

Она пошла к двери, ведущей в глубь магазина, и я последовал за ней, не догадываясь о том, что же сейчас случится.

* * *

В подсобке царил сумрак и чуточку пахло плесенью. Окон тут не было – только потертый коричневый письменный стол и два металлических стула. На полу – коричневый ковер с грубым ворсом, который напоминал невысокую сухую траву, растущую вдоль стен. И никакого волшебного инвентаря. Ни волшебных палочек, ни пластиковых стаканов, ни карт или шляп.

– Садись, Джим.

Рут присела на один из металлических стульев, а я опустился на другой. Мы сидели лицом к лицу, наши колени почти соприкасались. Мое правое колено дрожало, как и всегда, когда я нервничаю. Дверь была у меня за спиной, но я запомнил, где конкретно она находится, на случай, если придется бежать. Я мысленно прикидывал, сколько времени потребуется, чтобы выбраться отсюда и добежать до велосипеда.

– Рада, что ты сегодня пришел. – Рут улыбнулась, и мой страх немного отступил. – Как ты себя чувствуешь?

– Нормально.

– Что ты чувствуешь прямо сейчас?

– Не знаю.

– Нервничаешь?

– Нет, – соврал я.

Рут положила руку на мое правое колено и надавила на него. Колено сразу же замерло. Я напрягся, готовый в любую секунду убежать, если произойдет что-нибудь странное. Она убрала руку.

– У тебя тряслось колено, как будто ты нервничаешь.

– Наверное, мне просто непонятно, чему вы собираетесь меня учить.

– Волшебство, которому я собираюсь тебя научить, нельзя купить в магазине. Этому волшебству сотни, а возможно, тысячи лет, и освоить его можно, только если кто-то тебя научит.

Я кивнул.

– Но сначала ты должен мне кое-что дать.

Я согласился бы отдать Рут что угодно, лишь бы узнать ее секреты, но кроме велосипеда у меня ничего и не было.

– Чего вы хотите?

– Пообещай, что однажды научишь кого-нибудь тому же, чему я научу тебя этим летом. Тот человек, в свою очередь, тоже должен будет пообещать тебе, что научит этому другого. И так далее. Ты сделаешь это?

В тот момент я не представлял, кого буду учить, и даже не знал, смогу ли вообще передать свои знания кому-то другому. Но Рут смотрела на меня в упор, и я осознал, что есть только один правильный ответ.

– Обещаю.

Я подумал было скрестить пальцы за спиной на случай, если не найду ученика, но вместо этого поднял вверх три пальца, как делают бойскауты. Мне показалось, что так моя клятва станет официальной.

– Закрой глаза. Я хочу, чтобы ты вообразил себя листом, кружащимся на ветру.

– Волшебство, которому я собираюсь тебя научить, нельзя купить в магазине. Этому волшебству сотни, а возможно, тысячи лет, и освоить его можно, только если кто-то тебя научит.

Я открыл глаза и скорчил гримасу. Для своего возраста я был очень высоким, однако весил всего пятьдесят пять килограммов, так что напоминал скорее воткнутую в землю ветку, чем летящий по ветру лист.


Рекомендуем почитать
Русская книга о Марке Шагале. Том 2

Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.


Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).


Страсть к успеху. Японское чудо

Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Джоан Роулинг. Неофициальная биография создательницы вселенной «Гарри Поттера»

Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.


Ротшильды. История семьи

Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.


Будет больно. История врача, ушедшего из профессии на пике карьеры

Что вы знаете о враче, который вас лечит? Скорее всего, совсем немного. Если хотите узнать больше, скорее открывайте книгу Адама Кея. Это откровенный, местами грустный, а местами – уморительно смешной рассказ молодого доктора от начала его профессионального пути в медицине до завершения карьеры. Вы будете чрезвычайно удивлены, как много общего у наших и британских врачей. Сложные и очень сложные клинические случаи, маленькие профессиональные хитрости, бесконечные переработки, победы и поражения в борьбе со смертью, а еще чиновники министерства здравоохранения, от действий которых одинаково страдают врачи и пациенты… Обо всем этом Адам Кей рассказывает так, что читатель с головой погружается в будни интерна, а потом ординатора и сам примеряет белый халат.


Призвание. О выборе, долге и нейрохирургии

Продолжение международного бестселлера «Не навреди»! В «Призвании» автор ставит перед собой и читателем острые и неудобные вопросы, над которыми каждому из нас рано или поздно придется задуматься. Вопросы о жизни и смерти, о своих ошибках и провалах, о чувстве вины — о том, как примириться с собой и с тем, что ты всего лишь человек.Генри Марш делится волнующими историями об опасных операциях и личными воспоминаниями о 40 годах работы нейрохирургом. Эта книга об удивительной жизни крайне любознательного человека, напрямую контактирующего с самым сложным органом в известной нам Вселенной.Прочитав эту книгу, вы узнаете:• каково это — увидеть свой собственный мозг прямо во время операции;• каким образом человеческий мозг способен предсказывать будущее;• что и для врача, и для пациента гораздо лучше, если последний хоть немного разбирается в человеческой анатомии и психологии;• что бюрократы способны кого угодно довести до белого каления, и в этом смысле британская бюрократия ничуть не лучше любой другой.«Увлекательная книга, от которой невозможно оторваться… Это воодушевляющее, а порой даже будоражащее чтиво, позволяющее одним глазком взглянуть на мир, попасть в который не хочется никому».The Arts Desk.


Хрупкие жизни. Истории кардиохирурга о профессии, где нет места сомнениям и страху

«Операция прошла успешно», – произносит с экрана утомленный, но довольный собой хирург, и зритель удовлетворенно выключает телевизор. Но мало кто знает, что в реальной жизни самое сложное зачастую только начинается. Отчего умирают пациенты кардиохирурга? Оттого, что его рука дрогнула во время операции? Из-за банальной ошибки? Да, бывает и такое. Но чаще всего причина в том, что человек изначально был слишком болен и помочь ему могло лишь чудо. И порой чудеса все же случаются – благодаря упорству и решительности талантливого доктора. С искренней признательностью и уважением Стивен Уэстаби пишет о людях, которые двигают кардиохирургию вперед: о коллегах-хирургах и о других членах операционных бригад, об инженерах-изобретателях и о производителях медицинской аппаратуры. С огромным сочувствием и любовью автор рассказывает о людях, которые вверяют врачу свое сердце.


Не навреди

Совершая ошибки или сталкиваясь с чужими, мы успокаиваем себя фразой «Человеку свойственно ошибаться». Но утешает ли она того, кто стал жертвой чужой некомпетентности? И утешает ли она врача, который не смог помочь?Нам хочется верить, что врач непогрешим на своем рабочем месте. В операционной всемогущ, никогда не устает и не чувствует себя плохо, не раздражается и не отвлекается на посторонние мысли. Но каково это на самом деле – быть нейрохирургом? Каково знать, что от твоих действий зависит не только жизнь пациента, но и его личность – способность мыслить и творить, грустить и радоваться?Рано или поздно каждый нейрохирург неизбежно задается этими вопросами, ведь любая операция связана с огромным риском.