Компас сердца. История о том, как обычный мальчик стал великим хирургом, разгадав тайны мозга и секреты сердца - [11]

– Закрой глаза, – ласково повторила Рут.

Я закрыл глаза и попытался представить летящий по ветру лист. Может, она собирается меня загипнотизировать, чтобы я думал, будто стал листом? Однажды я видел выступление гипнотизера, который внушил зрителям, что они сельскохозяйственные животные, а затем заставил их драться друг с другом. Я рассмеялся и открыл глаза.

Рут, выпрямив спину, сидела передо мной, положив ладони на бедра. Она вздохнула.

– Джим, первым делом ты должен научиться расслаблять каждую мышцу своего тела. Это не так просто, как кажется.

Я не был уверен, что вообще умел расслабляться. Мне казалось, что я все время готов или драться, или бежать. Рут склонила голову набок и посмотрела мне в глаза.

– Я не причиню тебе вреда. Я собираюсь тебе помочь. Ты мог бы мне довериться?

Я задумался над ее вопросом. Я не знал, доверял ли хоть кому-нибудь в жизни, тем более взрослым. Вместе с тем никто прежде не просил меня довериться ему, и просьба Рут была мне приятна. Мне хотелось ей доверять. Мне хотелось, чтобы она научила меня тому, чему собирается, однако все происходящее казалось мне весьма странным.

– Зачем? – спросил я. – Почему вы хотите мне помочь?

– Потому что я почувствовала твой потенциал в ту же секунду, как увидела тебя. Я его отчетливо вижу. И хочу, чтобы ты тоже научился его видеть.

Я не знал, что такое потенциал и как Рут поняла, что он у меня есть. Не знал я тогда и того, что, возможно, она увидела бы потенциал в любом, кто забрел бы в магазинчик в тот жаркий летний день 1968 года.

– Хорошо, – сказал я. – Я вам доверяю.

– Замечательно. Для начала неплохо. Теперь сосредоточься на своем теле. Что ты чувствуешь?

– Не знаю.

– Представь, что едешь на велосипеде. Что ощущает твое тело, когда ты катишься на нем быстро-быстро?

– Ну, пожалуй, это приятное ощущение.

– Что происходит с твоим сердцем?

– Оно бьется. – Я улыбнулся.

– Медленно или быстро?

– Быстро.

– Хорошо. А что ощущают твои руки?

Я посмотрел вниз и увидел, что вцепился руками в сиденье. Я постарался их расслабить.

– Они расслаблены.

– Хорошо. А что насчет твоего дыхания? Оно глубокое или поверхностное? Такое? – Рут глубоко вдохнула и выдохнула. – Или вот такое? – Она задышала быстро, словно запыхавшаяся собака.

– Полагаю, что-то среднее.

– Ты нервничаешь?

– Нет, – еще раз соврал я.

– Твоя нога снова трясется.

– Разве что немного.

– Тело всегда сигнализирует о том, что творится у нас внутри. Ну не удивительно ли? Когда тебя спрашивают, как ты себя чувствуешь, ты можешь ответить: «Я не знаю» – либо потому, что действительно не знаешь, либо потому, что не хочешь говорить. Однако твоему организму отлично известно, как именно ты себя чувствуешь. Он знает, когда тебе страшно. Когда ты счастлив. Когда ты взволнован. Когда ты нервничаешь. Когда ты зол. Когда тебя одолевает зависть. Когда тебе грустно. Твой разум, может, и думает, что ты не знаешь, но если спросить у твоего тела, оно обязательно подскажет ответ. В каком-то смысле у него есть собственный разум. Тело реагирует на любые ситуации. Иногда правильно, иногда нет. Понимаешь?

А ведь так и есть! Эта мысль ошеломила меня. Когда я приходил домой, я мог с порога понять, в каком мама настроении. И ей даже не нужно было ничего говорить: я чуял ее состояние нутром.

Я пожал плечами. Я старался не потерять нить ее рассказа.

– Ты когда-нибудь бываешь по-настоящему грустным или озлобленным?

– Иногда. – Злился я часто, но не хотел это признавать.

– Я хочу, чтобы ты поделился со мной случаем, когда ты сильно злился или чего-нибудь боялся, а после мы поговорим о том, что чувствует твое тело во время этого рассказа.

Мысли заметались у меня в голове. Я не знал, о чем рассказать. Может, о том случае, когда монахиня (я учился в католической школе) дала мне пощечину, а я без раздумий ответил ей тем же? Или о том вечере в четверг, когда отец в очередной раз пришел домой пьяным? А может, о том, что сказал врач, когда я привел маму в больницу, и как мне захотелось ударить его, или провалиться сквозь землю, или сделать и то и другое?

– Джим, ты думаешь так громко, что я слышу твои мысли, вот только ничего не понимаю. Скажи мне, о чем ты сейчас думаешь.

– Я думаю обо всех тех вещах, о которых не хочу вам рассказывать.

Она улыбнулась.

– Ничего страшного. Что бы ты ни сказал, это будет нормально. Мы говорим о твоих чувствах. Чувства не бывают правильными или неправильными. Это просто чувства.

Я не поверил этим словам. Я отчаянно стыдился своих чувств, своей злости, своей грусти, того, что я склонен поддаваться эмоциям. Мне захотелось убежать.

– Твоя нога скачет вверх-вниз со скоростью сто километров в час, – заметила Рут. – Сейчас я сосчитаю до трех, после чего ты сразу начнешь рассказывать свою историю. Ты должен говорить не задумываясь, хорошо? Итак, я буду считать до трех. Готов?

Я лихорадочно старался избавиться от потока мыслей и чувств и вспомнить хоть что-нибудь такое, о чем не стыдно было бы рассказывать. Мне не хотелось отпугнуть Рут.

– Раз…

А вдруг Рут католичка и придет в ужас, узнав, что я дал пощечину монашке, после чего меня выгнали из школы и отправили жить с моей старшей сестрой и ее мужем, но и там я подрался, так что из новой школы меня тоже выгнали? Вдруг она не захочет, чтобы я приходил, потому что сочтет меня слишком буйным?