Компания «Гезельшафт» - [9]

— Какой великолепный способ нажиться! — сказал Перес. — Разве теперь захочет кто-нибудь из молодежи заниматься чем-то другим?

— Откуда поступает кокаин?

— Отсюда, — сказал Перес. В его тоне чувствовалась гордость, — откуда же еще. Мы выращиваем коку в десять раз больше, чем любая другая страна. Каждый дурак может производить кокаин на собственной кухне, немного ее переоборудован. И имеется предположение, что Карранса участвует в его перевозках?

— Польше, чем предположение. Уверенность.

Перес быстро обвел взглядом комнату. В дальнем углу Карлтон Бигс сидел с антропологом Флиндерсом Пеббом. Они были заняты бифштексом и пирогом с почками.

— Расскажите подробнее.

— Несколько недель назад последняя унция кокаина исчезла с рынка, — сказал Максвел, — Это значит, что кто-то скупил все запасы. Вы наверняка слышали об этом.

— Конечно. Это ведь чудесная страна. Каждый знает про дела другого. А казалось бы, все связанное с наркотиками должно держаться в секрете. Ничуть не бывало! Даже мальчишка, продающий вам газету, может дать немало сведений. Кто-то здорово нагреет себе руки. И все об этом знают.

— Сей «кто-то» будет не кто иной, как Карранса. Ему позарез нужны деньги. У него полно долгов, а в банке и так чрезмерное превышение кредита. Маша юная приятельница сообщила мне вчера вечером, что он отправится в Парагвай, как только прекратятся дожди. Она точно об этом знает, так как Карранса хотел взять ее с собой. Он поедет на своем «рэнджровере», и у пего, когда ворвется, будут большие деньги. Так бывало и раньше.

— Да, из этой информации можно навлечь большую выгоду.

— Я был уверен, что именно так вы это воспримете. Для любого полицейского было бы большой удачей раскрыть такую махинацию. Я слышал, что контрабанда наркотиков доставляет генералу много огорчений. Она ведь создает стране плохую репутацию.

— Безусловно. Я думаю, он будет доволен, услышав то, что вы мне сейчас сообщили, и, думаю, позаботится о вознаграждении.

— Мне ничего не надо, кроме одного. Если окажется, что все так и есть и чувство признательности генерала распространится и па меня, то вы подскажете ему, что в виде платы за эту услугу мне нужно бы получить гарантию, что его молодцы оставят мои дела в покое.

— А разве что-то не так?

— Вы прекрасно о том знаете, Гай. Я бы хотел, чтобы со мной обращались как с обыкновенным гражданином этой страны и чтоб меня не преследовали какие-то там жалкие сержанты полиции, которым мои конкуренты вроде Каррансы дают за это взятки.

— Вам бы следовало принять наше гражданство, жилось бы гораздо легче. Почему вы этого не сделаете?

— Я с готовностью, если это надо, но все в свое время.

— Возможно, завтра я увижусь с генералом, — сказал Перес. — И если представится случай, сообщу ему то, что вы мне сказали. Уверен, его реакция будет благоприятной для вас.

— Я тоже на это очень надеюсь, — сказал Максвел.

6

Около шести часов вечера городская площадь оживала. Богатые молодые люди в «камаро» и «фольксвагенах» бразильского производства начинали свое бесконечное крушение по площади, как когда-то их далекие предки курсировали здесь в запряженных лошадьми экипажах. Сквозь кроны деревьев виднелось ставшее фиолетовым небо, оттуда несся несмолкаемый щебет птиц, высвистывающих самые невероятные коленца. Ленивцы, неподвижно висевшие до той поры на ветках, притворяясь огромными пучками листьев, начинали слегка шевелиться, разминать мускулы, готовясь к ночи; калеки, облепившие ступени собора, принимались собирать свои пожитки, чтобы потащиться на рынок за десятицентовой миской похлебки из требухи. Задул прохладный душистый ветерок, и, как обычно в этот сентиментальный час, на смену поп-музыке из городского репродуктора полились низкие и тягучие звуки старинного танго «Ревность», единственной мелодии, которую различало ухо мэра города, мешавшего все прочие в одну кашу.

Джеймз Максвел, покружив по площади вместе с «камаро», «фольксвагенами» и «мустангами» минут пятнадцать, нашел наконец свободное место, поставил туда свой видавший виды «форд» и пошел пешком вокруг площади, чтобы опять, как и все четыре прошлых вечера, сесть за столик углового кафе, лишь недавно пробудившегося от долгой послеобеденной дремоты. Максвел вытянул поудобней ноги и подставил лицо ласковому прохладному ветерку. Это кафе было самым дорогостоящим заведением, где продавались содовая и пиво, небольшая часть дохода шла па то, чтобы обрядить работавших там девушек, как индианок с Альтиплано, в тугие блузки, блестевшие самыми разнообразными украшениями, и юбки, развевающиеся поверх бесчисленных нижних. Официант, который командовал ими, носил богато вышитые наушники, предназначенные для защиты ушей и щек от опасного воздействия солнечных лучей на высоте четырех тысяч метров, хотя город находился почти на уровне моря.

Максвел наблюдал, как работает Роза. Подносы, нагруженные бутылками кока-колы, она умудрялась носить с какой-то изысканной грацией. Максвел был не один за ее столиками, и прошло несколько минут, прежде чем Роза его увидела. Она подошла, и он поднялся ей навстречу.

— Я все думала, когда же увижу вас снова, — сказала она.