Компания «Гезельшафт» - [8]

Не успел Максвел переступить порог, как его тут же подхватил Карлтон Бигс, британский вице-консул.

— Как жизнь на Фриц Хилл, Максвел?

— Прекрасно, как всегда. Живем будто среди девственной природы.

Бигс был одним из тех еще сохранившихся представителей имперской Британии, которых можно было встретить лишь в странах, где низкий процент с капитала, деспотическое правительство и долгий сезон дождей.

— Некоторым из нас трудно все-таки понять, почему вы продали Серро именно этим людям.

— Пожалуйста, я могу вам рассказать. Дело было так, — начал Максвел. — Я купил этот холм по три доллара квадратный метр и то, что оказалось мне ненужным, продал этим людям за шесть. Они не стали торговаться. Все было улажено за пять дней, и деньги полностью выплачены. О лучших соседях можно и не мечтать. Живут своей жизнью, всегда спокойны, предупредительны…

— А вы слышали, до чего дошел мой коллега из Бонна? — Белые щетинистые усы Бигса, кое-где уже пожелтевшие, задергались от возмущения. — Он устраивает вечера, на которых гости слушают записи речей фюрера!

— Не воспринимайте это слишком серьезно, — сказал Максвел. — Мы бы тоже пели марш «Типперэри» и слушали речи Черчилля па тему «Пот, кровь и слезы», если бы проиграли войну. Отнеситесь к этому как к своего рода ностальгии.

Максвел ускользнул от него в бар, где нашел Переса. Они вместе пошли в столовую, выбрали угловой столик и уселись. Оба заказали бифштекс и пирог с почками.

— Так значит, Роза вам понравилась? — спросил Перес.

— Очень.

— Я так и думал. Совершенно прелестная девушка, что в некотором смысле для нее самой не очень хорошо.

— Разжигает корыстные вожделения у мужчин?

— К тому же еще и враждебность у женщин. Во всяком случае, мне так показалось. Девушки ее круга несколько необычны. Они не могут рассчитывать на хорошее замужество, потому что у них нет положения в обществе. Всем известно, что они бедные родственницы. А так как терять им почти нечего, то они держат себя свободно и откровенно.

«Что он хочет этим сказать?» — подумал Максвел. Он внимательно вгляделся в крупные черты Переса, ища отгадку, но мясистая плоть лица была как маска, поглощающая ту тонкую игру мускулов, по которой можно догадаться, ость ли за этими словами какие-то скрытые, по лестные для говорящего обстоятельства. «Интересно, был ли он ее любовником?» — подумал Максвел.

Перес, будто уловив его мысль, тут же поспешил пояснить:

— Я ни в коей мере не хочу сказать, что они неразборчивы или аморальны. Просто у них больше свободы в обращении с противоположным полом.

Он положил вилку и помахал рукой с прекрасно отполированными ногтями, как бы демонстрируя эту свободу.

— Под влиянием вашего виски она стала очень разговорчивой, — сказал Максвел. — Всплыли некоторые удивительные обстоятельства. Удивительные по крайней мере для меня.

— Когда она в ударе, то любит поговорить, — сказал Перес. — И какую же правду помогло вывести на свет виски?

— Некоторые детали деятельности Каррансы.

— И эти факты было бы полезно знать?

— Для некоторых очень!

— Расскажите подробное.

— Прежде всего я хотел бы объяснить нам свое отношение к Каррансы.

— Ну он ваш конкурент. Этим все сказано. Понимающая улыбка пробилась на полном лице заместителя министра.

— Пет, не все, — сказал Максвел. Он имеет право конкурировать. Я же имею в виду другое попки, которые он дает полиции, чтобы она помогла ему расправиться со мной.

— Очень печально, если это правда.

— Конечно же, правда, да вы и сами это знаете, Гай. Когда я только начал, Карранса, самодовольно напыжившись, сказал при свидетелях, что через год разделается со мной.

— Ну, это было пять лет назад.

— Да, почти день в день. И в течение всею этого времени наш общий друг применял любые средства, чтобы избавиться от меня, кроме разве что наемных убийц.

— К сожалению, здесь царит закон джунглей. Очень горько, но приходится это признать.

— Все это я говорю лишь для того, чтобы вы поняли, какое у меня должно быть к нему отношение.

— Не утруждайте себя объяснениями. Вы его не любите, вот и все.

— Но мне важно, чтобы вы поняли почему.

Перес отложил вилку, вытер салфеткой налипшую в уголке рта пищу и, перегнувшись через стол, похлопал Максвела по плечу. Его улыбка, обнажившая полумесяц вставных зубов, немного мелковатых для его рта, была одновременно и примирительной и лукавой.

— В этом совершенно нет необходимости. Знаете, что мне так и не удалось понять, живя долгое время в вашей прекрасной стране? Почему англичане так жаждут самооправдания? Если я решу, что кто-то мой враг, то я не стану все время спрашивать себя почему. По-моему, и вы должны сделать то же самое. Он причинил вам столько вреда. И пусть этого будет для вас достаточно. Так что же вы узнали благодаря нашей юной леди?

— Откуда у него берутся деньги.

— Разве это такой большой секрет? Я и сам могу сказать. Сахар. Хлопок. Перевозки. Займы под жульнические проценты.

— Вы еще кое-что упустили.

— Разве? Что же?

— Какой наиболее ценный продукт в этой стране?

— Олово.

— А после него?

— Наверное, бензин.

— А потом?

— Не знаю. Что же именно?

— Кокаин.

— Да. Пожалуй, так.

— Это сейчас самый распространенный наркотик. Я недавно читал, что в Европе обнаружена партия кокаина весом сорок килограммов, которую оценили в три миллиона долларов. Или вот двое парагвайских летчиков, переправив такой груз в Аргентину, стали за один год богатейшими людьми в Южной Америке.