Компания «Гезельшафт» - [18]

— Как далеко от Сиракуз до Меннонитеса?

— Кажется, двести сорок километров. Но вначале будет Эстигаррибья. До нее около ста шестидесяти.

— Если бы у него случилась поломка, он бы мог пойти пешком. В худшем случае ему бы пришлось идти семьдесят или восемьдесят километров.

— Верно.

Лицо Адамса помрачнело.

— Мы, кажется, затеяли бессмысленное дело.

— Вот это я и пытался все время вам внушить, — сказал Максвел. — Давайте включим музыку, а? Попробуйте найти Сан-Паулу.

Адамс включил радио и покрутил рукоятку настройки. Сначала раздался какой-то скрежет, потом послышалось бормотание на португальском и затем тишина.

— Ничего нет.

— Люди бьются и умирают тысячами за этот край, — сказал Максвел. — Поразительно, не правда ли?

— А по мне, пусть забирает его кто хочет, — сказал Адамс и зевнул. — Жарко для этого времени года.

— Да, слишком жарко, и мне уже начинает надоедать этот вид за окном, — сказал Максвел. — От пего меня клонит ко сну.

— Хотите, я сяду за руль?

— На обратном пути. Мы остановимся, разомнем ноги, и тогда вы поведете машину.

За последние два часа ничего не изменилось в окружающем печальном ландшафте: все та же желтая земля со вздымающимися ноздреватыми муравейниками, все те же чахлые, низкорослые пальмы и все та же равнинность. Эта равнинность скрывала истинную необъятность Чако. На двести метров по обе стороны дороги перед глазами были лишь ровные ряды пальм, а дальше, куда взгляд уже не проникал, они превращались в однообразную зеленую и серую дикую массу; однако оба путника знали, что эти похожие друг на друга пальмы в одинаковых высыхающих лужицах продолжают тянуться бесконечными рядами все дальше и дальше, и если их все пересадить в Англию, то они бы заняли полстраны.

Катили по мягкой латеритовой поверхности со скоростью сто километров в час. Дорога начинала местами просыхать; там, где вся вода успела испариться, она приобрела шафрановый цвет, и колеса уже немного пылили; в тех местах, где влага еще задержалась под коркой, дорога была цвета бычьей крови.

— Там что-то впереди на обочине, — сказал Адамс. — Должно быть, машина.

Горбатый силуэт, дрожащий в горячем воздухе, постепенно прояснялся, приобретая четкие очертания.

— Точно, машина, — сказал Максвел. — И по-моему, «рэнджровер». Что-то мне говорит: это и есть конец нашей поездки.

Через пятьдесят метров все их сомнения рассеялись. «Рэнджровер», высвобожденный из грязи, стоял на твердом участке обочины, его черные дверцы были распахнуты, а переднее сиденье выволочено на дорогу. Машина была аккуратно поставлена поближе к краю канавы, будто на оживленной улице. Максвел вместе с Адамсом вышли из «уайта», и нерешительно, с осторожностью они направились к машине взглянуть на творившийся там разгром: взломанные ящики, вспоротые сиденья и повсюду клочья ваты.

Максвел заметил что-то темное, неряшливо бугрившееся на красной земле поперек канавы, оттуда, как только он ступил поближе, бросились врассыпную какие-то грызуны.

— Видите, — сказал он Адамсу.

— Что это?

Максвелу почудилось, что Адамс весь куда-то исчез, хотя тот и не двинулся.

— Вам лучше остаться здесь, а я пойду взгляну, — сказал он.

То, что выглядело пародией на человеческое тело, лежало вниз животом. Оголенная плоть ног, вся исклеванная и изгрызенная, выступала из лохмотьев того, что когда-то было костюмом от фирмы братьев Брукс. Грудная клетка осталась нетронутой, и оттуда торчала огромной длины стрела. Максвел почувствовал спазмы в желудке и отступил назад. Обернувшись, он увидел Адамса, который стоял, открыв рот и переломившись в спине, будто придавленный внезапно обрушившейся на него тяжестью; шотландский румянец сошел со щек, пожелтевших, как от разлития желчи.

— Ну вот мы и нашли его, — сказал Максвел. — Нам здесь делать нечего. Лучше поедем в Сиракузы и сообщим в полицию.

— Делайте что хотите, — сказал Адамс.

— Да что с вами, Адамс? — сказал Максвел. — Вы, конечно, расстроены, но и я тоже.

— Вы не против, если я помолчу? У меня просто нет желания разговаривать, вот и вес.

10

Максвел позвонил Розе в кафе.

— Извини, что не появился раньше. Я был в поездке. Ты свободна сегодня днем, верно? Как насчет того, чтобы пойти посидеть в «Инн»?

— Я должна убрать здесь перед уходом, — сказала она. — Я смогу выбраться не раньше трех. Ты можешь прийти в эго время, если хочешь.

Голос у нее был какой-то тусклый.

— А не пойти ли нам па скачки?

— Я не одета.

— Хорошо, в таком случае сходим в кино. Идет фильм «Острова на реке», может, и неплохой.

Прислушавшись к своему голосу, он понял, что его веселость звучит слишком наигранно.

— Посмотрим, — сказала Роза.

Максвел был уверен, что она уже прочитала все соответствующие газетные сообщения; часть из них была той особой смесью предположений и лжи, которая позволяет выжать всю возможную сенсационность из таких происшествий, как это.

«Джеймз Максвел, англичанин, обнаруживший тело Абеля Каррансы, был задержан в Сиракузах для дачи показаний, длившихся шесть часов; только после этого он был отпущен».

Ложь. Парагвайцы проявили откровенное безразличие к этому делу. Они посыпали тело Каррансы дезинфицирующим порошком, затолкали в пластиковый мешок и бросили в угол двора. После этого Максвел и Адамс выпили пару рюмок с сержантом, который к тому времени был уже немного пьян; сержант подарил им старый выпуск порнографического журнала, провезенного контрабандой из Аргентины, и они уехали.