Коммунистические государства на распутье - [20]

Если учесть все эти прошлые и нынешние разногласия, то китайско-советский спор выглядит уже не удивительным, а неизбежным. Именно это историческое сочетание разногласий привело к тому, что сегодня мы видим, как коммунистический мир переходит от монолитного единства к полицентрической разобщенности. Недавно в редакционной статье газета «Нью-Йорк таймс» писала: «Китайско-советский опор о «сосуществовании» и о «воинственности» в действительности является маскировкой исторической борьбы за власть между Россией и Китаем, которые теперь соперничают за высшее влияние в коммунистическом мире»[15].

Почти 4000 лет Китай считал себя Средним Царством, Центром мира, единственным носителем цивилизации, окруженным варварскими племенами. Все правительства Китая — Императорское, националистическое и коммунистическое — не смогли освободиться от этого унаследованного взгляда на Мир. С точки зрения китайца, его страна не может оставаться надолго подчиненным сателлитом или даже равноправным партнером. Она должна быть центром мира.

С 1917 по 1949 год Советский Союз был сам таким центром и единственным вождем всемирного коммунизма. Сегодня советские руководители, естественно, не желают уступить это свое превосходство потенциальному гиганту, каким является Китай. И Советский Союз, и Китай учат в настоящее время урок, который можно найти в любом школьном учебнике по истории. Международные союзы, блоки и альянсы, как правило, со временем оказываются непрочными, и это независимо от того, основаны ли они на дружбе, выгоде, экономических соображениях или общей идеологии. Такие союзы не могут постоянно выдерживать давление национальных интересов. В теперешнем китайско-советском конфликте историческое наследие и национальные интересы обеих стран берут верх и рвут узы, созданные учением Карла Маркса и Бенина.

Уильям Гриффит КИТАЙСКО-СОВЕТСКИЙ РАСКОЛ: ИСТОРИЯ ВОПРОСА 1956—1964 годы

Можно ли считать политику наукой? Это, пожалуй, неясно. Но уж совсем сомнительным представляется называть наукой «кремлииологию» и «пекинологию». Скорее, это искусство, как и историография. В частности, это искусство в том же смысле, как и изложение истории Древней Греции или Рима, когда утрачено большинство трагедий Эсхила и книг Тита Ливия. С тем же препятствием мы сталкиваемся и в истории китайско-советских отношений. Хотя можно предположить, что архивы в Москве и Пекине открыли бы многое, но весьма сомнительно, получим ли мы к ним доступ до конца жизни, а сейчас этого доступа у нас нет и подавно. Поэтому нам придется совершить головокружительный «скачок» — «большой скачок вперед», как говорят китайцы. Таково первое требование при изучении современных китайско-советских отношений[16].

Впрочем, мы уже располагаем некоторыми проверенными методологическими прецедентами, ибо до «китаесоветоло-гии» существовала «кремлинология». Мы в какой-то мере научились истолковывать отсутствие или присутствие отдельных лиц, истолковывать едва уловимые изменения во взглядах по тому или иному вопросу, содержащиеся в темных идеологических декларациях коммунистов. И хотя персональные изменения мало что говорят нам о китайско-советских разногласиях, однако многое можно узнать путем расшифровки идеологических заклинаний. Я называю их заклинаниями потому, что в известном смысле выражение «эрзац-религия» наилучшим образом характеризует «идеологические» споры коммунистов.

Опасно думать, что русские — и тем более китайцы — не верят в то, что говорят. И русские, и китайцы верны ленинскому тезису о единстве теории и практики. Идеологические Декларации коммунистов не только сопровождают, но и отражают, являются составной частью целого синдрома идеологических, политических, экономических и военных действий. Тщательное изучение некоторых эпизодов китайско-советского конфликта, и особенно повседневного развития советско-албанских отношений в 1960 — 1961 годы, показывает, Что в тот самый день, когда в Албании была опубликована яростная антисоветская редакционная статья, Советский Союз начал проводить в жизнь новые меры политического, экономического или военного давления на Албанию[17].

Однако, изучая китайско-советский конфликт, необходимо постоянно иметь в виду, что документальные материалы не отличаются ни полнотой, ни точностью и что многое совершенно произвольно искажается как русскими, так и китайцами. На ранних этапах конфликта материалов было вообще слишком мало, и притом большая их часть преднамеренно скрывалась от нас. Теперь, в связи с большой горячностью советско-китайской полемики, материалов стало даже слишком много, в том смысле слишком, что чем их больше, тем больше они искажены. Подобно тому, что Ленин говорил о статистике, история — оружие в классовой борьбе; коммунистическая документация является в своем роде оружием в Китайско-советском конфликте. Но история всегда очень ревниво оберегает свои тайны; источники, которыми мы располагаем, неполны, и в настоящее время в лучшем случае можно дать лишь предварительный обзор всей ситуации.

Прежде чем приступить к хронологическому описанию Китайско-советского конфликта, рассмотрим его рамки и связанные с ним проблемы, как они представлялись нам осенью 1964 года