Коммунистические государства на распутье - [18]

Сателлит или партнер? Намек на ответ на этот вопрос можно было получить из девятинедельного пребывания Мао в Москве, начавшегося в декабре 1949 года. Это была его первая поездка за пределы Китая, и казалось, что он приехал, чтобы воздать должное Сталину, восседавшему на троне мирового коммунизма[12]. Однако Мао прибыл в 1949 году в Москву, чтобы потребовать советской помощи и поддержки своему новому правительству. В соответствии с лучшей марксистско-ленинской традицией он приехал также, чтобы продемонстрировать монолитное единство международного коммунизма. Таким образом, ответ на вопрос «сателлит или партнер?» оказался затемненным широковещательными заявлениями о дружбе и солидарности.

Из поверхностного анализа этих московских встреч явствовало лишь одно: Мао и Сталин были всегда ближайшими друзьями, годами сотрудничавшими в обстановке полной гармонии во имя рождения Красного Китая. Однако встречи со Сталиным были, по-видимому, нелегкими для Мао. Сталин не принадлежал к числу людей, способных простить и забыть прошлое. За фасадом солидарности скрывалась атмосфера Жесткого торга. Китайцы получили лишь небольшую часть Помощи, которую они требовали. За нее они обязаны были платить продовольствием, сырьем, предметами широкого потребления и уступками в Маньчжурии и в Порт-Артуре. Сталин претендовал на особые права в Китае, что превращало «манифест Карахана» 1919 года в сплошное издевательство[13]. Мао пришлось принять условия Сталина. У него не было альтернативного источника помощи, куда бы он мог обратиться.

Самой действенной помощью, оказанной СССР, была посылка советских инженеров и техников, в большой степени содействовавших индустриальному развитию Китая после 1950 года. Без их помощи промышленный прогресс Китая шел бы гораздо медленнее.

Корейская война внесла серьезные осложнения во вновь возникший китайско-советский альянс, но она также дала обоим партнерам и известные выгоды. Вряд ли можно сомневаться, что вторжение из Северной Кореи было совершено с одобрения или даже по приказу Москвы и что Сталин «предложил» Китаю вступить в войну. Получив обещание полной советской помощи и поддержки, Мао согласился.

Участие в войне в Корее не только укрепило коммунистическое господство в Китае, но и явилось большой моральной победой, предметом национальной гордости. Отсталый Китай с его огромными людскими ресурсами не дал нескольким передовым империалистическим державам сдвинуться с мертвой точки — переступить тридцать восьмую параллель.

Старый, циничный анекдот, что корейская война оказалась безрезультатной потому, что у китайцев было столько людей, сколько у объединенных наций было пуль, быть может, и вызывал кривые усмешки на Западе, но в Китае он не Звучал как шутка. Война застряла в центральной Корее, и это привело к совершенно невозможному напряжению всех Ресурсов Китайской Народной Республики. Мао считал, что Советский Союз не выполняет своих обязательств. Обещания помощь поступала в недостаточном объеме, и Китаю приходилось расплачиваться все большим количеством живой силы и материалов. В тот момент его истории такая цена была ему не по карману.

Зимой 1952/53 года только русские не понимали, что корейская война — это страшный кошмар. Для Сталина это был идеальный тип войны. В то время как СССР, живя в условиях мира, наращивал свою мощь и испытывал оружие, империалистический Запад изматывался в Корее. В то же время и Китай истекал кровью, иссякали его ресурсы. Народная республика зависела от помощи и поддержки Советского Союза. Понятно, что угроза советского вмешательства явилась главным фактором, удержавшим объединенные нации от перенесения войны на территорию континентального Китая. Шаг за шагом корейская война все больше превращала Мао в сателлита, но никак не партнера СССР. Продолжение войны могло бы истощить Китай до предела. Выход из войны против советских желаний мог подорвать китайско-советский союз и монолитный коммунистический мир.

Иосиф Сталин умер в марте 1953 года. Китайцы воспользовались образовавшимся в связи с этим вакуумом власти в Москве и попросили, чтобы не-сказать потребовали, окончить войну в Корее. После смерти Сталина Мао остался самым главным и старшим государственным деятелем коммунистического мира. В СССР остались лишь «маленькие люди» вроде Маленкова, Молотова и Булсанина, которым предстояло «надеть сапоги» гиганта Сталина. Тогда никто еще не обращал внимания на державшегося поодаль бывшего шахтера Никиту Хрущева. Один лишь Мао казался титаном, способным понести вперед знамя марксизма-ленинизма-сталинизма. Так к этому триединству коммунистических догм прибавилось новое слово — «маоизм».

Мао принялся за построение политико-экономической системы по образцу, соответствующему его собственным идеям приспособления социализма к китайским условиям. Еще в 1942 году он сформулировал свой основной принцип: «Теорию и практику можно сочетать только в том случае, если члены Китайской коммунистической партии усвоят точку зрения, концепции и методы марксизма-ленинизма, применят их к Китаю и построят теорию… основанную на реальных фактах