Коммунист - [18]
32
Хруст удивлял и поражал Диану. Ограбил оранжерею и засыпал розами весь тротуар. Но это не произвело на Диану ровно никакого впечатления.
— Почему, почему вы так жестоки ко мне? — в отчаянии восклицал Хруст.
И тут в окно между рамами попадала птичка. Билась в кровь о стекло.
— Я как эта птичка, — плакала Диана. Хруст пытался достать птичку, не получается. Ударил в стекло чугунным утюгом. Не тут-то было.
До революции стекло лили на совесть.
Хруст полез на крышу, рискуя жизнью, спустился к окну и выпустил птичку на волю. Вернулся в дом и открыл дверь нараспашку.
— Вы свободны, можете идти куда ходите.
И вот после этого крепость сердца Дианы наконец пала.
33
Хруст был влюблен, счастлив, рисковал, терял осторожность.
Следователь Морозов узнавал от своего осведомителя Картозика о чудачествах Хруста.
— Розами осыпает, говоришь? — задумался Морозов, — похоже, у Григория от воздуха свободы кружится голова. Надо бы ему помочь, прописать подходящее лекарство.
От Картозика Морозов узнал адрес, где найти Хруста. Решено было брать его нынешней ночью.
34
Борисов был слаб, принимал лекарство, лежал в медчасти. Забеля, как умел, окружал его заботой и выполнял любые его поручения. С медсестрой Катей у Забели наметилось что-то вроде симпатии.
В медчасти кончились медикаменты.
Доложили Кондратьеву.
Он думал недолго, приказал расстрелять раненых, которые не могут самостоятельно передвигаться. Командовать расстрелом назначили взводного Померанцева, садиста и убийцу.
Забеля помог Борисову выйти из медчасти.
— Куда!
Стояли во дворе в ряд красноармейцы с винтовками.
Забеля закрыл Борисова грудью и, угрожая маузером, сказал:
— Вам раненых и убитых товарищей мало? Сейчас добавлю.
Красноармейцы окружили Забелю, подняли винтовки. Вопрос только, кто выстрелит первым.
Часть 3
1
Красноармейцы стояли, направив винтовки на Забелю. Но не решались выстрелить первыми. Забеля, чувствуя их сомнения, начинал было их агитировать:
— Братцы, как же так? Неужели по своим будете стрелять?
Красноармейцы уже и засомневались было, зачесали в затылках. Подбежал запыхавшийся Померанцев, папаха набекрень, в руках — револьвер. Ствол был раскален докрасна.
— Не слушать контру! Слышали приказ?
Направил револьвер на Забелю, нажал курок. Щелк. Нет патронов.
— Стреляйте, черти! — командует Померанцев.
И снова подняли бойцы винтовки.
— А ну-ка обождите-ка! — Во двор медчасти вразвалку вошел крепкий бритоголовый мужчина в сопровождении нескольких таких же крепких парней, вооруженных револьверами.
— Гордеев, — прошелестело в толпе, — ВЧК.
Под взглядом Гордеева Померанцев сник.
— Этих я забираю, — деловито сказал Гордеев. И повернулся к Борисову, протянув ему бумагу:
— Вот ваш мандат, возвращаю. Никто вас здесь не тронет.
2
Борисов сидел в кабинете у Гордеева в кожаном кресле. Доверительный разговор проходил под фотопортретом железного Феликса. Борисов изложил Гордееву суть его миссии. Нужно пустить составы с хлебом в Москву. Нужно вразумить Кондратьева.
Гордеев покачал головой:
— Упрям Кондратьев. Плюс дел здесь наворотил. Понимает, что прощения ему уже не будет. Разозлил комендант Москву, а Москва слезам не верит.
Это он, Гордеев, посылал в Москву донесения о том, что здесь происходит, предчувствовал, куда все движется. Но его не желали слушать. Упустили время, когда Кондратьева можно было остановить малыми силами. Теперь его так просто не сковырнуть. Кондратьев — популист. Умеет разговаривать с солдатами. Гарнизон за него горой. Хотя гражданское население, конечно, его ненавидят. Кондратьева нужно арестовать, но для этого понадобится армия. А значит — будет бой и это будет бой между красными и красными. Что может иметь плохой пропагандистский эффект. Поэтому Гордеев вынужден делать вид, что все происходящее в городе происходит с одобрения из Москвы и что вообще имеет какой-то смысл.
Борисов хочет все же сначала попробовать уговорить Кондратьева помириться с Москвой.
— Попробуй, — пожимает плечами Гордеев, — пропадешь.
3
Комендант принял Борисова незамедлительно. Во все время разговора он сидел в тени, а самого Борисова усадил напротив лампы, так, чтобы свет падал ему в лицо. Борисову не удалось толком разглядеть лицо Кондратьева. Но его слова она расслышал достаточно хорошо.
— Город Окунев Москве не подчиняется.
На этом разговор и был закончен. Кондратьев вызвал своего заместителя Жданова. Жданов хитрый жук, лебезящий и по-собачьи ластящийся к Кондратьеву. Даже смотреть на него неприятно.
Жданов вывел Борисова и сказал ему, что будет держать его рядом с собой и контролировать каждое его донесение в Москву.
— Как это понимать?
— Надо понимать так. Если мы тебя шлепнем — к нам пришлют другого уполномоченного. А так вот он ты, Борисов, у нас на глазах, как лещик на сковороде.
И Жданов прикоснулся рукой к руке Борисова. Борисову потом долго казалось, что место этого прикосновения липкое и дурно пахнет.
4
Пока Борисов занимался государственными делами, Забеля был весь в делах амурных. Между ним и Катей произошло любовное объяснение. Забеля был готов жениться на Кате, о чем ее и уведомил.
— Я согласна, — ответила она без лишних колебаний и кокетства. — Но мне нужно сначала поговорить с отцом.
Саспенс молчановского «Убийцы» держится на стремлении убежать от смерти, хотя все, казалось бы, предназначено для того, чтобы попасть смерти в лапы (Кристина Матвиенко, «Независимая газета»).Пьеса Александра Молчанова, надо сказать, каверзная: с одной стороны, слепок провинциальных будней, с другой – почти сказка (Андрей Пронин, «Фонтанка. ру»).«Убийца» в МТЮЗе производит сильное и целостное впечатление (Илья Абель, «Эхо Москвы»).
В сборник вошли пьесы, написанные в 2005—2019 годах. Практически все пьесы, представленные в сборнике, были поставлены на сцене в России и за рубежом.
В книге публикуются произведения, участвовавшие в первом фестивале «Новая пьеса для детей», который состоялся 5–7 января 2015 года на Новой сцене Александринского театра. Были представлены образцы современной пьесы для детской и подростковой аудитории не только молодых авторов, но и добившихся признания опытных драматургов: Максима Курочкина, Павла Пряжко. Наглядным образом участники фестиваля доказали, что театр для детей и подростков может стать интересным не только для юных зрителей, но и для взрослых.
Страшные девяностые закончились, но поделены еще не все деньги и сферы влияния. В городе идет жестокая борьба за власть, в которую оказывается вовлечен молодой писатель. Победит ли тот, кто сумеет заставить его сказать правильные слова? Что важнее для него самого – принять сторону сильного и потерять себя либо пойти против всех, выбрав собственный путь? Писателю придется решать, что для него важнее – новая книга или новая жизнь.
Занимательность, живость письма и остроумие не совсем те свойства, которых мы по умолчанию ждём от книги, озаглавленной «Букварь». Была бы доходчивой и полезной, и на том спасибо. Однако «Букварь сценариста» Александра Молчанова — редкое исключение из этого правила: внятный, удобный и по-хорошему утилитарный, он в то же время послужит изумительно приятным, остроумным и увлекательным чтением, в том числе для тех, кто даже в самых честолюбивых мечтах не видит себя в роли сценариста, пружинисто шагающего по красной ковровой дорожке навстречу заслуженной награде.Книга Александра Молчанова — удобный самоучитель по сочинению сценариев для тех, кому это нужно, и увлекательная анатомия кино для всех остальных.
5 февраля 1971-го года. Москва. Ваганьковское кладбище. Возле одной из могил собираются люди в строгих серых костюмах. Они ставят рядом с оградой шесть фотографий в рамках, раскладывают перед ними цветы, зажигают свечи.– Васильев, Стариков, Смирнов, Ласковой, Власов, Зябликов….Напротив кладбища останавливается машина. Опускается боковое стекло. Кто-то фотографирует людей на кладбище. Один из них оглянулся и заметил машину.– Они здесь, быстро, уходим!
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.