Коммунист - [20]

2

Борисов с помощью Гордеева добыл три динамитных шашки и отдал Забеле, чтобы тот заложил их под доску моста, через который должен проехать Гордеев. Доска, как и условились, была заранее аккуратно подпилена. Забеля заложил шашки, как учили, взвел взрыватели и вернул доску на место.

Гордеев и Борисов наблюдали с ближайшего холма, в полукилометре выше по течению.

— Пока все идет по плану, — сказал Борисов.

— Смотрим дальше, — ответил ему Гордеев.

Заложив динамит, Забеля залег в прибрежных зарослях неподалеку от моста.

И тут же на дороге появилась телега с дровами.

— Ну-ка, ну-ка, это интересно, — сказал Гордеев и приставил бинокль к глазам. Кусты, в которых спрятался Забеля, не шелохнулись.

Телега подъехала ближе. Еще немного и колоса загромыхают по мосту.

И тут кусты расступились и из них выбежал Забеля. Замахал руками, что-то стал объяснять мужику, который сидел в телеге. Тот тоже помахал руками, и стал поворачивать телегу вспять.

Гордеев выразительно посмотрел на Борисова, но ничего не сказал.

Забеля, поминутно оглядываясь, вернулся в кусты.

3

А вот и машина Кондратьева. Подъехала к мосту и остановилась. Из нее вышли несколько солдат с инструментами в руках, стали вскрывать доски моста, искать закладку.

— Что я тебе говорил по поводу твоего Забели? Он предатель. Сдал наш план дочке Кондратьева, а та передала отцу.

— Как же так, товарищ Борисов? — растерянно бормотал Забеля, пока ему вязали руки за спину. Борисов не смотрел на него. Разочаровал его Забеля.

4

— Скажи, что он вражеский шпион.

— Скажи, что ты видел у него шифрованные письма.

— Скажи, что он ругал советскую власть.

Гордеев допрашивал Забелю. Но вопросы задавал странные. Он пытался выбить из Забели показания на Борисова. Забеля держался.

— Твоя верность командиру похвальна. А только мыслить нужно шире, боец.

Гордеев объяснил, что наверху тоже есть разные мнения. Вот одно мнение есть, что Кондратьева надо убить. А есть другое — что Кондратьев пока должен жить, чтобы выполнить свою задачу. А именно — помочь одному вождю обвинить другого в развале армии. И значит, задача Гордеева — сделать так, чтобы Забеля и Беляев не смогли повредить Кондратьеву. И значит, Забеля, как честный коммунист, должен ради свой страны оговорить Борисова, чтобы вывести его из игры и позволить Кондратьеву продолжать свои безумства.

— Раз так, покажи письменный приказ из ЦК, — упрямился Забеля.

— Такие приказы бумаге не доверят, — отвечал Гордеев.

Забеля плюнул ему в лицо:

— Я тебе не верю! Контра!

Гордеев утерся и вышел из камеры. Закрывая дверь, сказал:

— Подумай, Забеля. Время есть.

5

***

6

Тем временем бойцы Жданова задержали писателя Фокина, который пытался дуром среди бела дня пробраться в штаб к к Кондратьеву. У Фокина обнаружилось фото банды Шестопалова, на котором среди прочих видны были Борисов и Забеля. Жданов фото припрятал, а Гордееву ничего говорить не стал.

Ночью Жданов с несколькими людьми пришел в избу, где спал Борисов. Пока подходили, подняли шум, залаяла собака. Борисов услышал, проснулся, все понял, вылез через окно и ушел дворами.

— Тревога! Борисов — агент Шестопалова.

— Что ты мелешь? Какой он шпион? — отмахнулся заспанный Гордеев, который вышел посмотреть, что за бузу подняли люди Жданова.

Жданов не говоря ни слова, показал Гордееву фото банды. Гордеев посмотрел на фото при свете принесенной керосинки.

— Нужно обыскать город, — сказал он.

Гордееву было все равно, чей шпион Борисов — лишь бы не подпустить его к Кондратьеву. Люди Гордеева прочесывали город наравне с людьми Жданова.

Борисов прятался на сеновале. Он слышал, что его ищут и понимал, что времени у него есть только до рассвета. При свете его найдут. И есть только один шанс выполнить задание — действовать немедленно.

Воспользовавшись суматохой, он беспрепятственно прошел в здание штаба, где жил Кондратьев. Он вошел в кабинет Кондратьева, достал револьвер и прицелился.

Затылок коменданта был ясно виден при свете настольной лампы.

И вдруг Кондратьев поднял голову, держа в руках свой револьвер.

Борисов не успел пошевелиться, как Кондратьев выстрелил себе в висок.

Кровь и мозги брызнули на обои. Упав на стол, он едва не сбил со стола записку: «В моей смерти прошу никого не винить. Кондратьев».

7

Головня тайком пробралась в лагерь Шестопалова и подслушивала разговоры.

— Сдаться Кондратьеву — оно, конечно, можно. А дальше что? За красных воевать?

— А хоть бы и за красных! Тебе до какая разница?

— Мне-то может и никакой, а как же идея?

— Какая у тебя идея! У тебя идея только одна — пожрать от пуза, да на девку забраться.

Так Головня узнала, что Шестопаловцы собираются пойти в Окунев и сдаться Кондратьеву. Ее это совершенно не устраивало. Ведь так она не сможет уничтожить банду. Она решила любой ценой остановить шестопаловцев. Отрезать им путь к красным. Для этого у нее было припасено одно средство.

8

После смерти коменданта Кондратьева у красных в Окуневе наступила некоторая растерянность. Непонятно, кто главный. Непонятно, что делать. Безвластие. Анархия. Брожение.

Люди собирались на площади, переговаривались и бросали недобрые взгляды на здание штаба. Слово за слово — пошли громить склады.