Командир Марсо - [79]

— А шум? Что это было такое?

— Кобыла с жеребенком. Никогда мы еще так не хохотали.

Соланж заразительно смеется.

— Угомонитесь-ка на минуту! — кричит им Роз. — Нас кто-то зовет.

Раздвигая руками кусты, на поляне вырастает Роже Беро. Он молчит, лицо его искажено судорогой.

— Что с товарищами?! — спрашивает Атос, поднимаясь ему навстречу. Поль и все остальные сразу смолкают.

Роже стоит с опущенной головой и, кажется, не в состоянии вымолвить ни слова. По щеке у него катится большая слеза.

— Мой брат! — раздается возглас Соланж. — Он не вернулся?

— Все они вернулись, — говорит Беро. — На обратном пути на них напали дарнановцы. Троих ранили.

— А мой брат? Мой брат Жерар? Да говорите же скорее!

— Он убит.

XXI

В жизни человека, занимающего высокий пост, бывают моменты, когда он чувствует себя как бы подавленным тяжестью лежащей на нем ответственности. То, что ему уже известно, помогает ему увидеть размеры того, чего он еще не знает. Как тот, кто поднялся на высокую гору, он, оглядываясь вокруг, испытывает головокружение. Но, с другой стороны, огромная поддержка тех, кто его окружает, оказываемое ему доверие и, наконец, сознание своего права принимать решения, от которых может зависеть успех или провал всего дела, а иногда даже жизнь и смерть его товарищей, вызывают у него особый внутренний подъем, стимулирующий его работу и толкающий его вперед. Марсо переживает как раз один из таких моментов…

Он знает, что над ним и над вверенными ему людьми собирается гроза; она уже близка и готова вот-вот разразиться. Однако внешне в замке по-прежнему все спокойно. В гараже весело посвистывают шоферы. У домика связных сидят в тени молодые люди и читают газеты, а из радиоприемника, находящегося в здании, доносится легкая музыка. Мамаша Филипп кипятит под навесом огромный котел, и запах, распространяющийся из этого котла, неудержимо манит к себе бойцов, несущих наряд на кухне; ее муж сажает в огороде салат-латук… Время от времени подъезжает и отъезжает мотоцикл; связной, весь в поту, не спеша взбирается по холму к лужайке замка… Только сейчас, по пути из лазарета, Марсо вынужден был сделать замечание одному часовому, который, в самом растерзанном виде, с взлохмаченными волосами, разлегся на траве, погрузившись в чтение любовного романа. «Слушай, что у тебя за вид и как ты себя держишь? И ты воображаешь, что несешь охрану военного объекта?»

Может быть, под влиянием всей этой мирной обстановки Марсо и не заметил бы вовремя опасности, если бы к нему не прибыл нарочный из департаментского военного комитета. Комитет извещал его об усилении немецких военных гарнизонов, о передвижении неприятельских войск и отрядов вишистской милиции… Ему предлагалось подготовить отход на новые позиции, сохранив в целости свои силы и поддерживая регулярную связь с комитетом… Батальоны других секторов, на севере и на востоке департамента, активизируют свои действия, чтобы облегчить ему предстоящее маневрирование…

Впрочем, полученная из военного комитета информация только подтверждала данные, собранные в самом секторе службами разведки. Так, 14 июля был опознан немецкий самолет, несомненно пытавшийся обнаружить местонахождение партизанских отрядов. Жандарм Лажони поставил Марсо в известность, что жандармерия Палиссака, а возможно, и других мест, получила секретные приказы. Лажони вместе с еще одним жандармом хотел даже уйти в партизанский отряд, но его уговорили остаться на своем посту. В разных пунктах равнины были замечены группы вишистской милиции… Именно одна из таких банд три дня тому назад неожиданно напала на десятерых бойцов из отряда Жаку — Эмилио, возвращавшихся на машине из агитационной поездки. К счастью, какой-то крестьянин успел предупредить их об устроенной засаде; захватив крестьянина с собой, партизаны свернули на другую дорогу. Однако этот маневр был проделан недостаточно быстро, и шестидесяти дарнановцам, ожидавшим партизан в трехстах метрах впереди, удалось их обстрелять. Арамис был убит наповал из ручного пулемета. Д'Артаньян и еще двое были ранены. Гибель Арамиса — большая драма. Боялись, что его сестра сойдет с ума от горя. На следующий день товарищи убитого перенесли его тело на маленькое кладбище в Бреньяде. Туда прибыл весь отряд Жаку — Эмилио. Парижанин от имени Ф.Т.П. и Роз от имени партии произнесли в присутствии всего населения деревни краткие надгробные речи. На другой день произошла новая стычка с вишистской милицией, на этот раз в батальоне Ролана. Дарнановцы обстреляли грузовик с продовольствием и убили еще двух партизан. Шоферу удалось прорваться и доставить грузовик к месту назначения.

Марсо вызвал к себе Пайрена и Констана, чтобы обсудить все эти события и срочно принять необходимые меры.

— Мне кажется, — говорит Констан, — во всех этих делах что-то нечисто. Взять хотя бы случай с Арамисом. Кто-то, конечно, предупредил дарнановцев о пути следования грузовика. И тут может быть только одно объяснение — в отряд проник шпион.

— Похоже, что так, — подтверждает Пайрен, — ведь у нас уже были сигналы о попытках всяких подозрительных личностей проникнуть в наши ряды. Мы уже разоблачили кое-кого и лишили подлецов возможности нам вредить. Но другие шпионы могли остаться еще не разоблаченными. Наши бойцы по-прежнему излишне доверчивы. Я твержу это своим комиссарам на все лады, но они все еще не уделяют достаточного внимания вопросу бдительности. Является, например, в подразделение никому не известный тип, называет себя патриотом и рассказывает какую-нибудь историю. Алле-гоп! Не проверив правильность сообщенных им сведений, его моментально принимают в группу. Да, это именно так, и я заметил, что субъекты, занимающиеся шпионажем, как правило, ведут себя очень скромно и очень любезны в обращении; иногда шпионом бывает даже красивая девушка. В этом случае дело обстоит еще хуже: наши бойцы принимают за чистую монету все, что им рассказывают…