Командир Марсо - [78]

Роже Беро. Ему дано имя Лельевр, но оно ему не пристало[21]; специалист по выращиванию винограда; женат, имеет сына; исполнилось тридцать два года; в группе обеспечивает службу разведки.

Людвиг. Немецкий товарищ; испытанный антифашист; женат, имеет детей; отроду ему пятьдесят два года; выполняет в группе обязанности повара.

Поль Пейроль. Это я; возраст — двадцать лет; булочник…

— Как! — восклицает Соланж. — И вы тоже булочник? Мои родители — булочники в Бордо.

— Вся наша семья занимается этим делом. У моего брата — булочная в Палиссаке. В группе я обеспечиваю связь. Весь к вашим услугам.

Соланж благодарит его новой улыбкой.

— Ты забыл про отсутствующих, — напоминает Беро.

— Ах, да, у нас есть еще ряд товарищей. Пикмаль — крестьянин, пятидесяти восьми лет, сейчас несет караул… Парижанин — командир нашей группы, рабочий из Парижа… Портос — тоже рабочий, только из Перигё, и затем, конечно, Арамис. Он помощник командира группы, комиссар по кадрам.

— Как сложно у вас с этими титулами комиссаров, — говорит Роз. — Я все еще не могу в них разобраться.

— В каждой части и в каждом подразделении имеется три комиссара: комиссар по оперативной части, иначе говоря, военный командир, комиссар по кадрам, или в некотором роде политработник, и комиссар по снабжению. Это — наша материальная часть.

— Спасибо, что превратил меня в материальную часть, — откликается Атос.

Все смеются.

— Виноват, я хотел сказать, что он занимается материальной частью; в первую очередь оружием, потом — обмундированием. Например, у нас вчера распределяли оружие. Впервые за все время. Нашей группе достался даже ручной пулемет. Роз, впрочем, знает историю этого оружия. Ну, так вот, Атос является у нас теперь лицом, ответственным за хорошее содержание оружия, за доставку боеприпасов… вообще за снабжение.

— Если послушать тебя, — говорит Роз, — можно подумать, что у вас прямо не знают, что делать с оружием: так его много. Надо объяснить Соланж, что ваша группа до известной степени избалована в этом отношении, а для всего состава в целом оружия не хватает.

— Пусть вот он расскажет, — вмешивается в разговор Беро, кивая на Атоса. — Он прекрасно знает, что автомат, который я захватил у бошей, никогда и не числился в инвентарных списках отряда.

— У вас не найдется воды? — спрашивает Соланж. — Мне очень хочется пить.

Поль стремительно хватает брезентовое ведро и исчезает в лесу.

— Вот, пожалуйста, — говорит он, возвращаясь, — совсем свежая, из родника. Если вам угодно, у меня есть мятный экстракт…

— Можешь обращаться к Соланж на «ты», — говорит Полю Роз. — Она ведь член партии.

— Принеси сюда сахару, возьми у меня в мешке! — кричит Беро.

Соланж, смеясь, отмахивается.

— Спасибо, ничего не надо, кроме воды… и еще… стакана.

Ей протягивают сразу три.

Беро жестом просит присутствующих замолчать, сам ложится на траву, прикладывает ухо к земле, потом поднимается и говорит:

— Кажется, подъезжает грузовик.

— Беги скорее в отряд, — распоряжается Атос, — и предупреди Арамиса, чтобы не задерживался.

Соланж встает с места, лицо ее сияет от радости.

— Сейчас подойдет Жерар, а мы даже не успели осмотреть ваше помещение.

— Вполне еще успеем, — отвечает Поль. — Если ты согласна пойти со мной…

Поль ведет Соланж к хижине довольно больших размеров, сложенной из круглых, скрепленных наверху бревен и покрытой дроком. Внутри, на вбитых в землю кольях, стоит грубо сколоченный стол, в глубине помещения навалена куча сена, на стенах тут и там развешаны предметы домашнего обихода.

— Здесь наша спальня, а в дождь — и столовая с кухней.

— И вы все здесь помещаетесь?

— Тут можно поместить и больше народу.

— А как с дверью?

— Кладем ветки, доски, что попало.

После осмотра хижины Поль показывает Соланж несколько диковинных приспособлений на открытом воздухе: выдолбленную деревянную колоду, превращенную в умывальник, печь, сделанную из горшечной глины, очаг с навесом из листового железа на случай дождя. В заключение он ведет Соланж в главное сооружение — палатку бурого цвета, где сложено оружие, продовольствие и личные вещи бойцов. При острой нужде в жилом помещении здесь, вероятно, смогут ночевать еще четыре-пять человек.

— А как вы все устраиваетесь зимой?

— Я еще не зимовал в партизанском отряде. Но у нас всегда найдут выход из положения. И потом иногда мы живем в домах и землянках, а некоторым нашим товарищам повезло: они поселились в замке.

Соланж, наклонившись, заглядывает в палатку. Там царит страшный беспорядок: предметы вещевого довольствия, мешки, котомки — все лежит навалом.

— Смотри-ка, она же дырявая, ваша палатка!

— О, это целая история, совершенно невероятная, — говорит Поль. — Только ни в коем случае нельзя вспоминать о ней в присутствии Портоса. Он всякий раз страшно краснеет и злится. Однажды ночью мы выполняли очередное задание, а он оставался один на дежурстве, охранял лагерь… Все шло хорошо до двух или трех часов ночи, когда Портос вдруг услышал какой-то шум. Он прислушался. Ни малейшего сомнения: шум шагов. Так и есть, говорит он себе, это дарнановцы или боши, я окружен. Потом думает: нет, это невозможно; должно быть, кто-нибудь заблудился и забрел сюда. Портос окликает неизвестного раз, другой. И вдруг слышит, как кто-то улепетывает от него во все лопатки. Тут уж без долгих размышлений он кричит: «К оружию!» — и начинает стрелять во все стороны. Спустя некоторое время прибегают встревоженные стрельбой товарищи; они уверены, что на лагерь совершено нападение. Ищут повсюду врагов — никого не могут найти. Только на следующее утро обнаруживают ущерб: палатка вся изрешечена пулями. Атос обычно не отличается вспыльчивостью, но тут он пришел в настоящую ярость.